В столице широко обсуждается стратегия совершенствования ИТ-составляющей городской жизни до 2030 года.
В столице разрабатывается новая программа развития в области информационных технологий, которая должна будет описать изменения в городской среде, связанные с ИТ. Computerworld Россия обсудил с Алексеем Чукариным, заместителем руководителя Департамента информационных технологий города Москвы, руководителем разработки цифровой стратегии Москвы «Умный город 2030», историю ИТ-программ города, их результаты, отличия новой программы от уже завершившихся и то, каких результатов должна достичь «Умный город 2030».
- Москва готовится выработать цифровую стратегию до 2030 года. С чем город пришел к ее запуску?
В 2002 году на федеральном уровне и в городе были запущены программы «Электронная Россия» и «Электронная Москва» соответственно. Их главными целями была компьютеризация управленческой сферы в простейшем виде — на столы чиновников были поставлены компьютеры и принтеры, их научили работать в текстовом редакторе и электронных таблицах.
Следующим этапом работы, в рамках федеральной программы «Информационное общество» и московской «Информационный город», была автоматизация управленческих функций. «Информационный город» заканчивается в этом году, я считаю, что ее задачи были выполнены еще в 2017-м. Можно сказать, что мы на компьютерах «Электронной Москвы» оцифровали процессы, которые были до этого аналоговыми. Это, может, не самый эффективный путь, но результат очевиден — лучше стали работать МФЦ, благодаря электронным госуслугам не надо с ночи занимать очередь в ЗАГС, жечь костры у школы накануне записи в первый класс.
- Есть что-то, что Вы можете выделить особо?
Хорошие результаты дала сервисная модель, в рамках которой город не строит свою инфраструктуру с нуля, а покупает услуги.
Пример, услуги видеонаблюдения, приобретаемые у телеком-операторов. Мы запустили этот проект в 2012 году, когда еще о государственно-частном партнерстве в данной сфере никто не говорил. Я его особо выделил, поскольку это тот случай, когда выиграли все. Город сэкономил огромные средства, которые пришлось бы выделить на строительство, поддержку и эксплуатацию сети видеокамер, которых уже почти 160 тысяч. Операторы частично «отбили» затраты на модернизацию своих оптических сетей за счет госконтрактов. А жители получили услуги по более низкой цене, поскольку часть затрат на прокладку сетей взял на себя город.
Нельзя не упомянуть портал mos.ru, на нем собрано около двух сотен сервисов и услуг для горожан. Они существенно экономят время жителей, поскольку многие вопросы теперь решаются дистанционно. А в тех случаях, когда необходимо личное присутствие, можно получить талон на конкретное время, прийти и получить уже готовый документ в том же МФЦ.
Также я выделю уже по сути созданное городское «Открытое правительство», это набор инструментов электронной обратной связи, электронного голосования — «Активный гражданин», «Наш город», краудсорсинг. Последний проект из этой серии — «Электронный дом». Очно собственникам жилья собраться довольно трудно, отчего внезапно возникают конфликты вокруг решений, принятых непонятно кем и на каких основаниях. А через «Электронный дом» жители могут познакомиться друг с другом и принять участие в выработке решения, а не удивляться, что внезапно сменилась управляющая компания и тарифы выросли в несколько раз.
По отраслевым направлениям выделю два крупных блока. Это Московская электронная школа и ЕМИАС, наша «электронная медицина». Главное, что дали обе системы — благодаря им мы точно знаем уровень загруженности наших врачей и учителей, мы точно знаем, какой на них приходится контингент учащихся и пациентов, мы точно знаем, какова ситуация, скажем, с эпидемиологическими порогами, мы точно знаем, как маршрутизировать пациентов, если вдруг где-то станет не хватать специалистов.
- В чем принципиальные отличия программы «до 2030 года» от предыдущих? Насколько кардинальными будут изменения в ИТ-среде города?
Новая программа — это, по сути, «смартификация» деятельности. Когда мы просто автоматизируем «аналоговую» функцию, у нас остается все тот же букет проблем, что и был. Что-то начинает работать быстрее, точнее, но, в целом, если был процесс из десяти шагов — то десять шагов и остается. Поэтому задача нового этапа — не создание новых систем и услуг — их и так достаточно, — а перекомпоновка процессов с максимальным использованием того, что уже наработано.
Плюс — развитие сервисных моделей в городской деятельности: необходимо научиться наилучшим образом доносить до жителей существующие услуги, причем не только государственные, но и коммерческие. Чтобы в будущем горожанин мог не задумываться, где какие услуги получать, а мог сделать это в любое время с любого устройства.
Еще одна задача — обеспечить главенство электронного документа над бумажным. Не равенство, а именно главенство. Если сейчас инспектор ГИБДД останавливает водителя, а тот забыл права — водителю надо ехать, причем не на своей машине, домой за правами или кого-то из домашних просить привезти. Иначе — штраф, штрафстоянка, траты и хлопоты. При этом в Москве у любого сотрудника ГИБДД есть планшет с доступом в базу данных, и он может проверить сведения о человеке, находящимся за рулем, — что права тот получал, лишен их не был, просто забыл. Технически вынести такое решение можно и сейчас, основной вопрос в законодательстве.
Еще две задачи, которые мы хотим решить. Первая — решение проблем всех групп москвичей с помощью цифровых технологий. В частности, помощь в социализации инвалидов. Они в значительной мере вырваны из жизни. В то же время в процессе общения с представителями интернет-магазинов, которых в Москве около 20 тыс., выяснилось, что у большинства из них не хватает персонала для осуществления достаточно простых действий по отслеживанию логистики, состояния склада. В рамках новой программы мы хотим легализовать все механизмы для вовлечения всех категорий граждан в работу.
Вторая задача — организовать сотрудничество с бизнесом. Раньше мы покупали ИТ-решения. Теперь мы не имеем возможности что-либо «просто покупать», мы сотрудничаем, как в формате частно-государственного партнерства, так и в формате разного рода консорциумов и объединений, или в формате оффсетных контрактов — по сути, обязательств города в течение какого-то времени потреблять те или иные продукты и услуги. Последнее дает компаниям возможность вкладывать средства в создание продуктов или услуг, поскольку они знают, что в течение достаточно длительного периода их разработки будут востребованы.
- В Стратегии указаны шесть «главных» технологий. Почему выбраны именно эти технологии?
Это технологии, использование которых мы предложили для обсуждения. В нем уже приняли участие более 10 тыс. экспертов — не только московских, но и со всей страны и даже зарубежных. Кто-то высказывается прямо на площадке ict.moscow, а представители бизнеса обычно готовят пул предложений и направляют непосредственно в ДИТ.
С середины мая мы запускаем новую волну общения, к которой будем привлекать еще более широкий круг участников, выложим для них результаты предыдущих обсуждений, запустим механизм комментирования конкретных мест в тексте Стратегии, представим предложения всех экспертных групп. Каждый эксперт сможет увидеть, что та часть его предложений, которая сочтена подходящей, изложена верно. Отклоненные предложения тоже соберем вместе и поясним, почему та или иная идея, по нашему мнению, не подходит для Стратегии.
Плюс мы запустим большое количество офлайновых обсуждений, будем собирать экспертов за круглыми столами, поскольку многие вопросы эффективнее решать «лицом к лицу».
- В апреле проводился интернет-опрос горожан на нескольких площадках — mos.ru, Яндексе и Mail.ru. Его результаты уже обработаны?
Мы собрали 5 тыс. анкет с ответами на вопросы о том, насколько существующие цифровые технологии востребованы москвичами, что бы они хотели увидеть в городе через пять лет, через десять лет, на чем надо сделать акцент.
Подавляющее большинство, 92%, оценивают цифровизацию положительно. Причем чаще всего выделяют не финансовую выгоду, хотя о ней тоже многие упоминали — гораздо важнее оказалась экономия времени.
- А что говорят оставшиеся 8%?
Половина из них недовольны – боятся Большого Брата, утечек информации, не понимают, как работают наши сервисы, в принципе не хотят получать услуги через интернет — хотят делать все по-старинке. И 4% пассивных пользователей: «Наверное какие-то изменения есть, но я не знаю, что вам на эту тему сказать».
- Чего хотят опрошенные?
Больше всего, 64%, и это понятно, очень хотят появления персонализированной медицины. То есть лечения с учетом всех специфических особенностей каждого. Немногим больше половины, 52,5%, ждут умный дом и искусственный интеллект в управлении городом. А 42% хотят роботов-помощников.
- Программа весьма амбициозная. Хватит ли сил и средств — финансовых, людских — на ее воплощение? Наверняка она потребует новых кадров и компетенций – откуда их планируется брать и как развивать? Из каких средств будет финансироваться программа?
Программа, действительно, большая, именно поэтому мы не готовы реализовывать ее только за счет города. Необходимые капитальные затраты уже сделаны, у нас есть и свои ЦОДы, и информационные системы, их «запас прочности» довольно большой. Соответственно, теперь мы будем совместно с бизнесом развивать различные сервисы.
По поводу кадров и компетенций – это огромная проблема, потому что компетенции формируются уже подготовленными кадрами, таких кадров объективно мало. Мы пытаемся искать лучших специалистов.
Запускаем сейчас программы повышения квалификации — и внутригородские, и внутри нашего департамента, и в Московском государственном университете управления. Совместно с коллегами работаем над программами обучения CDO – Chief Digital Officer.
Мы совершенно точно будем вкладывать силы, время, ресурсы для того, чтобы за ближайшие год-два-три формировать компетенции у широкого круга участников реализации программы и развивать необходимые компетенции в сфере и информационных технологий, с чем проще, и в сфере той самой смартификации, с чем намного сложнее. Потому что айтишник, условно говоря, просто автоматизирует десять процессов, на которые указал заказчик. А «цифровизатор» должен уметь эти десять превратить в пять — сказать «эти соединим, а эти удалим».
С финансированием обучения я проблем не вижу, потому что московский бюджет на ИТ достаточно большой, а в объединении с бюджетами бизнес-структур он становится еще больше. Поэтому я думаю, что мы найдем способ решить вопросы с кадрами и компетенциями и в госструктурах, и в коммерческих компаниях.
- Упомянутое в программе совместное владение инфраструктурой и сервисами — что под этим подразумевается?
У нас есть много ситуаций, когда город по разным причинам вынужден создавать инфраструктуру, например, для новых кварталов в рамках программы реновации. Для того чтобы привлекать операторов связи, город готов вкладываться в нее самостоятельно, а потом распределять ресурс между операторами.
Еще один пример – опоры двойного назначения. По большому счету, мы смогли решить половину проблем с распределением частот в Москве, разместив на одних и тех же столбах приборы освещения и оборудование операторов.
Мы не строим свои ЦОДы — мы берем их в аренду у крупных провайдеров. Это длинные контракты, мы минимизируем расходы города, а владелец ЦОДа — риски того, что такой крупный заказчик неожиданно куда-нибудь уйдет и у него будут простаивать мощности.
- Насколько широко, по Вашей оценке, можно будет использовать отечественные решения в реализации программы?
В первую очередь, мы замещаем программные решения, это сделать проще. Москва редко покупает какой-то готовый «тяжелый» софт. Мы либо заказываем ПО под свои нужды, либо кастомизируем какие-то отечественные решения. В области настольных приложений мы стремимся уходить от монополии какого-то одного производителя.
Что касается аппаратных решений, то, как я говорил, мы не наращиваем мощности своих ЦОДов, стараемся брать их в аренду. Если есть специалисты, организации, которые умеют такие ЦОДы строить на отечественном железе, на отечественном софте, мы с огромным удовольствием с такого рода поставщиками и сотрудничаем, и точно будем сотрудничать.
- В области «тяжелого» софта есть прогресс?
Все, что касается «Открытого правительства», полностью переведено на СУБД PostgreSQL. Пока у нас остается много унаследованных систем, но город активно работает над сменой решений.
- А ЕМИАС, например, на чем работает?
Там несколько баз данных, в том числе PostgreSQL. Это специально сделано для того, чтобы изначально не было зависимости от одного поставщика и была упрощена процедура миграции. Мы активно мигрируем, но стараемся делать это плавно.
- Как «московская» программа коррелирует с госпрограммой «Цифровая экономика», в частности, с появившимся в ней недавно новым разделом, посвященным умному городу?
Коррелирует, мы принимали участие в большинстве рабочих групп, которые разрабатывали программу «Умный город». И все основные идеи, которые в Москве либо уже реализованы, либо находятся на стадии подготовки к реализации, в эту программу включены.
Объективно Москва является «передовиком производства» в плане умных городов — мы постоянно в первых десятках самых умных городов мира по версиям всех аналитических агентств.
Соответственно, многое из того, что сейчас федеральная программа «Цифровая экономика» только закладывает в план, в Москве уже существует. Конечно же, мы всеми наработками, которые подойдут регионам, делимся и будем делиться. Думаю, если не в этом, то в 2019-2020 годах наши решения будут востребованы регионами.
- Критерии, по которым можно будет оценивать степень выполнения планов Стратегии в 2030 году, появятся позже, но сейчас уже есть представление о том, что должно стать результатом ее воплощения в жизнь?
Мы сейчас как раз пытаемся решить, каков будет образ будущего. Материальные свойства предметов точно не изменятся. Дома, пусть умные, квартиры, дороги останутся, по дорогам будут двигаться какие-то транспортные средства.
Но у вещей появятся новые потребительские свойства, которые будут помогать человеку в его жизни. К примеру, сейчас люди после вуза редко занимаются самообразованием; нынешние же технологии позволяют обучать человека с его, по сути, молчаливого согласия.
Аналогично со здравоохранением. Какой-нибудь датчик будет подсказывать, например, что уровень сахара в крови выше нормы и надо посидеть на диете. Естественно, если человек не захочет позаботиться после этого о своем здоровье, то никакой робот-помощник его не заставит — но подсказать может.
Мы полагаем, что наши ИТ-сервисы станут проще для конечного потребителя. Сложнее по своему внутреннему устройству, но проще в освоении. Они, по сути, станут гармоничным продолжением окружающей среды.
- Потребует ли реализация программы изменений в организации работы самого ДИТ?
Наш департамент — по сути, двунаправленный орган власти. С одной стороны, мы создали центр технологической компетенции. С ним все понятно, мы будем его развивать, «прокачивать» наших технарей и дальше.
С другой стороны, у нас достаточно сильно развита функционально-сервисная компетенция, обеспечивающая услуги для конечного потребителя. По мере роста количества и качества сервисов, изменения их экосистемы мы должны будем менять и организацию работы. В первую очередь мы будем окончательно переходить на обслуживание нашего главного заказчика – жителя города.
Пока же основные заказчики – это органы власти, для которых житель является потребителем. Получается модель G2G2C. Для обеспечения нашей персональной коммуникации с горожанином и донесение до него сервисов, конечно, потребуется перестроить работу.
.jpg)
.jpg)
