Слово «конгресс» наводит на мысли о важном собрании с участием всех заинтересованных сторон, в каком-то смысле объединяющем и обычно завершающемся принятием итоговых документов. Двухдневный Cloud Computing Congress 2010 с программой, рассчитанной на два дня и имеющий статус международного, свое название не оправдал — в зале собралось несколько десятков представителей ряда крупных компаний, представивших свои технологии и решения. Каких-либо судьбоносных меморандумов здесь не принималось. К тому же почти все рассказанное не укладывалось в сложившиеся представления об облаках, в основном речь шла об аутсорсинге, динамических ЦОД и виртуализации. Темы важные и интересные, но отнюдь не облачные. В связи с этим возник вопрос, как вообще обстоят дела в России с облачной тематикой, есть ли какие-то решения, которые можно назвать облачными в полном смысле этого слова? Об этом мы побеседовали с участником конгресса Сергеем Орликом, экспертом по архитектуре информационных систем, активным блогером, ныне сотрудником компании Microsoft.

- Как вы оцениваете ситуацию с облаками в нашей стране?

Для начала следует признать, что у отечественных потребителей и поставщиков сервисов сложилось упрощенное и даже поляризованное представление об облаках. Одни видят в них простые услуги типа веб-почты, другие все сводят к виртуализации ЦОД. Если говорить о поставщиках услуг, то есть о тех провайдерах или системных интеграторах, которые стремятся выйти на формирующийся рынок, то они, как можно заметить из выступлений, сводят все в основном к аутсорсингу и виртуализации. То же самое можно сказать и о тех, кто создает собственные частные инфраструктуры. Пока в подавляющем большинстве случаев речь может идти о виртуализации ЦОД, не более того.

Положительным моментом можно признать то, что и те и другие понимают ограниченность своих решений и, если и подменяют облачность виртуализацией, то делают это с полным или частичным осознанием подмены. Такое положение позволяет констатировать переходный характер нынешнего состояния. Заметьте, не только я называл в качестве одного из основных качеств, отличающих облака, эластичность. Положительным является и то, что провайдеры пытаются предложить свои собственные решения, кто-то более универсальные, кто-то нишевые, но свои.

— Самое первое облако так и называлось — Amazon Elastic Compute Cloud, то есть эластичность изначально была на первом месте. Облако тем и отличается, что легко видоизменяется...

Никто не пытается подменить частное облако виртуализированным ЦОДом: рынок демонстрирует определенную зрелость. Некоторые из предлагаемых решений можно признать частично облачными, то есть они не перестраиваются автоматически и "на лету", но в полуавтоматическом режиме могут быть изменены, причем на уровне отношений между бизнесами, за всем этим стоит самое важное — оплата за услуги по типу биллинга. Деньги за фактически потребляемые ресурсы — не менее важный признак, чем эластичность.

— Какие сценарии перехода в облака могут быть приняты в наших технологических и экономических реалиях?

Можно говорить о двух типах сценариев. Первый — когда в качестве облачного полигона предлагаются публичные облака. Поработав в них, можно возвращать решения в частные облака. Такие методики предлагают многие. Есть и второй путь с использованием выделенного облака, dedicated cloud. Такое облако принадлежит провайдеру, это его частное облако, ресурсы которого предлагаются по запросу; в отличие от публичного облака виртуальные машины размещаются на выделенных серверах, биллинг строится на основе оплаты не за выполненные услуги, а за предоставляемое в пользование аппаратное обеспечение. Провайдер осуществляет управление этим оборудованием от лица пользователя.

— То есть мы можем говорить о появлении «третьей силы» на облачном рынке. Кроме частных и публичных, появляются такие специализированные облака. Кто их создает?

Те, чьим бизнесом является создание динамических центров обработки данных. Должна рано или поздно создаваться национальная структура коммерческих ЦОД. Как скоро она сложится, зависит в сильной степени от внутреннего понимания проблемы основными игроками, телекоммуникационными операторами и крупными интеграторами, когда найдут взаимопонимание их собственные специалисты, в том числе по программам, по железу и по бизнесу.

Компания VMware была образована в 1998 году. Ее основателями стали Эд Буньон, Эдвард Ванг, Скотт Девайн, а также супруги Мендель Розенблюм и Дайана Грин. Эти люди, фактически создавшие рынок средств виртуализации для систем x86-архитектуры, в последнее время мало показываются на публике. Грин, которая занимала пост генерального директора, была вынуждена уйти из VMware в 2008 году спустя некоторое время после ее приобретения корпорацией EMC, за ней ушел и Розенблюм, директор по науке, а в 2009-м — Ванг. Из пяти основателей в VMware сегодня работает только Девайн в должности главного инженера.

Буньон, директор по технологиям VMware, ушел первым в 2004 году, в тот же год, когда компания была куплена. Он стал одним из основателей компании Nuova Systems, где также занял пост директора по технологиям. В апреле 2008 эта компания была куплена корпорацией Cisco Systems, где была преобразована в технологическую группу Server Access and Virtualization. Буньон остался в ней директором по технологиям и рассчитывает добиться максимально полного использования аппаратным обеспечением центров обработки данных потенциала программных средств виртуализации, опробованных им при работе в VMware.

"Мы вышли из Стэнфордского университета. Я занимал в компании много постов, последним стала должность директора по технологиям, подчиненного непосредственно генеральному директору. Вначале же я был главным разработчиком гипервизора, — вспоминает Буньон. — Я ушел из VMware, когда пришло время. К 2005 году я осознал, что масштабное внедрение виртуализации кардинально изменит представление ИТ о базовой инфраструктуре центров обработки данных, в том числе об их сетевой инфраструктуре. Эта идеология легла в основу создания Nuova Systems".

Розенблюм работает в Стэнфордском университете в должности профессора, Грин входит в состав советов директоров и инвестирует в несколько стартапов, в том числе в недавно образованную компанию Nimbula, специализирующуюся на технологиях частных облаков.

"Мы хорошо знаем друг о друге. Наша отрасль не так уж многолюдна", — отметил Буньон.

Cisco тесно сотрудничает с VMware, а также с Red Hat и другими производителями средств виртуализации, рассчитанных на создание виртуальных машин, на которых можно размещать критически важные приложения.

"Платформа Cisco Unified Computing System (UCS) поддерживает, пожалуй, все известные гипервизоры", — отметил Буньон.

В Cisco пошли даже дальше в сотрудничестве с VMware и Red Hat. Компания сообщила об интеграции технологии Virtual Network Link (VN-Link) с Red Hat Enterprise Virtualization. Ранее аналогичная интеграция уже была обеспечена с VMware.

Работая в Nuova и теперь в Cisco, Буньон добивался обеспечения поддержки виртуализации в сети, отчасти за счет универсализации доступа к серверам и системам хранения, что позволило бы опираться на гибкость возможностей виртуализации. Такие технологии, как Fibre Channel over Ethernet, имеют решающее значение для этой цели.

После поглощения Nuova корпорацией Cisco в 2008 году, он принял деятельное участие в создании семейства коммутаторов для центров обработки данных Nexus 5000, в котором нашли применение технологии Nuova.

Сейчас Cisco поставляет программные коммутаторы доступа для виртуальной машины Nexus 1000V Series, работающие внутри гипервизора VMware.

Несмотря на то что интеграция с VMware имеет определенные особенности, в Cisco заявляют, что платформа UCS основана на открытых стандартах, и это позволяет переносить нагрузку с UCS на другие аппаратные платформы, а также в открытые облака.

Клиенты переносят свои задачи с других платформ на UCS, понимая, что могут перейти обратно на конкурирующие платформы, убежден Буньон.

"UCS отличает высокая степень открытости, — отметил он. — Данная платформа построена на базе широко использующихся производителями серверов аппаратных компонентов, центральных процессоров x86-архитектуры и соответствующих комплектующих. Она может поддерживать любую операционную систему и гипервизор".

Такие стандарты, как Open Virtualization Format, обеспечивают переносимость между виртуальными машинами, но, чтобы гарантировать свободный перенос задач из одного облака в другое, потребуется еще работа.

"Мы в Cisco — сторонники мнения, что облако со временем станет самостоятельным рынком", — отметил Буньон. Облако должно иметь уровень интероперабельности, основанный на одинаково трактуемых стандартах.

Как считает Буньон, для того чтобы этот рынок действительно состоялся, необходима дополнительная стандартизация ряда аспектов.

Основы технологий Java были предложены в 1995 году Джеймсом Гослингом, которого теперь часто называют отцом этого языка программирования. Долгое время Гослинг работал в Sun Microsystems и являлся там лидером разработчиков данной платформы. После покупки Sun корпорацией Oracle к последней перешел и контроль над работами  Java. Короткое время после слияния Гослинг работал в Oracle, но вскоре уволился. Недавно на конференции Hadoop Summit 2010 он рассказал, как Oracle, по его предположению, будет дальше работать с Java. В целом отношение Гослинга к этому вопросу можно назвать сложным.

По его мнению, у Oracle имеется отчетливое представление о перспективах развития платформы для серверов, чего нельзя сказать о Java для настольных компьютеров и мобильных телефонов.

"В части развития виртуальной машины Java на корпоративных серверных системах следует ждать впечатляющих результатов, — сказал Гослинг. — Это как раз то, что составляет основную сферу компетенции компании. Но что касается всех остальных направлений, например Java для настольных систем и сотовых телефонаов, то ясности нет. Для Oracle это неизвестный новый мир".

Между тем Java очень широко используется на карманных устройствах, в том числе мобильных телефонах.

Формальные процедуры по приобретению Sun были завершены в январе 2010 года. В Oracle заявили, что будут развивать технологии, которые ранее контролировались Sun, в том числе Java. Корпорация выступила спонсором недавней модернизации интегрированной среды разработки NetBeans. В частности, она была расширена поддержкой JavaFX, которые, в свою очередь, включают в себя мультимедийные возможности на базе Java. Гослинг является активным сторонником технологий NetBeans.

В настоящее время он принял решение отвлечься минимум на полгода от корпоративной жизни и  посвятил себя работе в Стэнфордском университете над проектом автономных автомобилей, способных перемещаться без водителя. В частности, он хотел бы создать такой автомобиль на базе Java.

"Мы хотим продемонстрировать что-нибудь эффектное в рамках проекта, финансируемого Folkswagen. Концерн организует ралли для машин без водителя, способных двигаться на сверхвысоких скоростях, на которых возможности человека управлять автомобилем практически нивелируются", — пояснил Гослинг.

Экономическая ситуация последних лет привела к тому, что большинство российских промышленных предприятий, и частных, и с государственным участием, были вынуждены сократить инвестиции в основные средства и НИОКР. Но сейчас ситуация меняется и компании переходят от сохранения бизнеса к его развитию, а последнее невозможно без наведения порядка в ИТ. Соответствующие проблемы обсуждались на конференции «Белые ночи САПР 2010», организованной компанией АСКОН для руководителей предприятий оборонно-промышленного и ядерного комплекса.

По словам Бориса Игнатова, начальника отдела информационного обеспечения Федерального космического агентства, практика реализации наукоемких проектов свидетельствует о том, что отсутствие единых стандартов, платформенная раздробленность информационных систем не позволяют оперативно и качественно решать стоящие перед отраслью задачи. В ведомстве была принята концепция развития информационных технологий, которая определяет стратегию развития в области информатизации на 2010-2015 годы. Для ее создания были собраны сведения об используемом в отечественной промышленности, и в частности на предприятиях ракетно-промышленного комплекса, программном обеспечении, дан обзор современных систем CAD/CAM/CAE и PDM/PLM, систем работы с заказчиками и управления производственными процессами на базе ERP/MRP.

Несмотря на определенные структурные различия, информационные системы, внедренные на базовых предприятиях отрасли, по словам Игнатова, достаточно хорошо взаимодействуют со структурами Роскосмоса и смежниками. А вот созданные предприятиями базы данных могли бы быть интересны широкому кругу, однако большинство из них используются в основном локально в интересах только одного предприятия. По его мнению, подобное состояние дел приводит к растущему отставанию России от ведущих космических держав мира и не отвечает потребностям страны.

Однако главная беда отрасли, по мнению ИТ-директора пермского завода «Машиностроитель» Олега Фофанова, в том, что уровень производительности труда не соответствует современным требованиям. До 80% своей продукции «Машиностроитель» выпускает по заказам различных предприятий, и основная доля всего производства приходится на инженерную подготовку. Поэтому, как подчеркнул Фофанов, ключевой целью автоматизации стало ускорение  бизнес-процессов. Но в силу того, что инженерных процессов на предприятии очень много, то прежде всего потребовалось выделить те, которые наибольшим образом влияют на эффективность.

Потребности в автоматизации предприятий ядерного комплекса в значительной мере продиктованы тем обстоятельством, что с 1990 года действует запрет на проведение ядерных испытаний. При подобных ограничениях приходится разрабатывать изделия, которые нельзя испытать, а следовательно, направление деятельности сосредоточено в расчетно-теоретических, конструкторских и экспериментальных подразделениях. По словам заместителя начальника отделения Российского федерального ядерного центра (г. Саров) Валерия Будникова, на предприятии исторически сложилась лоскутная автоматизация, когда каждый делал то, что считал нужным, и так, как считал нужным. Но сейчас необходима комплексная автоматизация, которую должны обеспечивать программно-аппаратный комплекс, ИТ- инфраструктура и ИТ-служба. Когда сотрудники отдельных групп автоматизируют бизнес-процессы своими силами, так, как они их понимают, то глобальных задач предприятия они не решают — да никто перед ними их и не ставит. Между тем, наиболее правильный подход предполагает автоматизацию всей цепочки — от проектирования до производства.

«Типовые процессы можно эффективно автоматизировать, только если их автоматизировать одинаково, подробно проговаривая при этом все интерфейсы между подразделениями», — подчеркнул Будников.

Когда в мае один известный индийский поставщик ИТ-услуг объявил о намерении создать в тюрьме штата Андхра Прадеш центр аутсорсинга бизнес-процессов, в котором будет работать 200 сотрудников, по миру поползли самые невероятные слухи. Так что же, отныне места заключения переводятся на самоокупаемость? Текучесть кадров в центрах аутсорсинга сокращается до нуля! Заключенные начинают обслуживать банки? Может быть, здесь какая-то ошибка?

Услышав об этом, Фил Фершт, глава компании Horses for Sources, которая занимается анализом проблем аутсорсинга, поначалу подумал, что это шутка.
А между тем заключенные, отбывающие наказание в тюрьмах США, с 1999 года предоставляют коммерческому сектору самые разнообразные бизнес-услуги. В 2002 году был открыт первый контакт-центр, в штат которого входят 1100 узников из восьми федеральных тюрем -- от Дублина (шт. Калифорния) до Моргантауна (шт. Западная Вирджиния), занимающиеся технической поддержкой первого уровня, отвечающие на звонки бизнес-пользователей и предоставляющие различные  справки.

Передача функций контакт-центра системе федеральных тюремных производственных служб, выполняющей коммерческие заказы под торговой маркой UNICOR, сулит немалую выгоду. Ведь заключенные, обслуживающие телефонные вызовы, зарабатывают в среднем всего 92 цента в час.

Как утверждают в UNICOR, труд заключенных представляет собой недорогую альтернативу офшорному аутсорсингу. «Клиенты хотят перенести сюда работы, выполнявшиеся в Индии или  других странах, и передать нам функции, которые прежде были поручены одному из офшорных провайдеров, — пояснила  Джулия Розье, пресс-секретарь UNICOR. — Звонящие не знают, что абонент на другом конце провода находится в тюрьме. А работникам контакт-центра (на 90% это женщины)  ничего не известно о клиентах, которых они обслуживают».

В UNICOR заявляют, что их подопечные (а они не только отвечают на звонки в контакт-центр, но еще занимаются обработкой и распределением заказов, конвертацией документов, оказывают полиграфические и дизайнерские услуги) «хранят секреты гораздо лучше, чем все прочие аутсорсеры».

И в этом нет ничего удивительного. Мало кто признается в передаче функций аутсорсинга заключенным. А контракты с UNICOR на оказание услуг контакт-центра включают в себя пункт о неразглашении, согласно которому вся информация о клиенте является коммерческой тайной.

Контакт-центр в тюремной камере

Вряд ли контакт-центр и тюремная камера чем-то схожи, тем не менее в привлечении заключенных к труду нет ничего нового. Еще в 1934 году при президенте  Франклине Рузвельте был утвержден регламент производства силами заключенных различных товаров в интересах государства. Но только в 1999 году услуги подобного рода стали предоставляться частному сектору.

Вот уже много лет эта программа вызывает протесты со стороны профсоюзов и отраслевых групп. Торговая палата США, к примеру, направила жалобу на то, что UNICOR использует методы недобросовестной конкуренции, отбирая государственные заказы у частного сектора. А Американская федерация труда выступила против широкого использования труда заключенных, мотивировав это тем, что они отбирают рабочие места у законопослушных американцев.

В 2003 году из-за постоянных нападок корпорация Dell разорвала с UNICOR контракт на утилизацию оборудования. Некоторые критики заявляли, что работа заключенных с токсичными отходами не отвечает требованиям безопасности Управления по охране труда и Управления по охране окружающей среды США. Другие жаловались на то, что коммерческая деятельность тюрем наносит ущерб предприятиям, занимающимся переработкой отходов. В конце концов производитель компьютеров заявил, что решение о передаче функций утилизации частным компаниям было обусловлено исключительно интересами бизнеса, а не давлением со стороны различных групп.

По словам Розье, деятельность контакт-центра UNICOR никак не сказывается на состоянии рынка труда и уровне безработицы в США, и все опасения по этому поводу беспочвенны. Защитники программы подчеркивают ее ограниченный характер (в системе федеральных тюремных производственных служб США в общей сложности занято всего 17 тыс. заключенных), в силу чего ее реализация не может негативно отразиться на положении вольнонаемных профессионалов и не составляет никакой конкуренции частному сектору.

В настоящее время контакт-центры UNICOR обслуживают менее десяти клиентов, большая часть которых относится к  малому и среднему бизнесу.  Масштабы услуг UNICOR не идут ни в какое сравнение с масштабами деятельности офшорных аутсорсеров.

«Эта идея хороша для реабилитации правонарушителей, а ограниченный характер деятельности UNICOR не представляет никакой угрозы для офшорных контакт-центров и аутсорсинговых поставщиков бизнес-процессов, — считает Фершт. — Не думаю, что контакт-центры в тюрьмах сулят серьезную экономическую выгоду. Затраты на обучение заключенных и управление ими значительно выше, чем  расходы на подготовку персонала, скажем, в сельской Небраске. Серьезные трудности связаны и с поиском сотрудников, которые могли бы грамотно управлять персоналом тюремных контакт-центров. Квалифицированные управленцы вряд ли согласятся работать в тюрьме.  И наконец, развертывание в тюремных стенах качественного программного обеспечения и оборудования мониторинга тоже представляет собой непростую задачу, поскольку требует соответствующих мер безопасности».

По мнению Фершта, скорее имело бы смысл использовать специальные знания заключенных при реализации конкретных проектов в области разработки приложений, при исследовании интернет-технологий или при организации ввода данных, но пока у UNICOR нет никаких планов по расширению спектра предоставляемых бизнес-услуг.

По оценкам экспертов агентства McKinsey, в 2009 году производительность труда в России составляла 26% от аналогичного показателя в США. В этих условиях перед предприятиями машиностроения стоит задача повышения эффективности процессов подготовки конструкторской и технологической документации и быстрого развертывания на ее основе производства новых видов продукции. Это означает, что системы класса CAD/CAM перестают быть автономными инструментами и должны быть тесно интегрированы с различными информационными ресурсами предприятия. Но эта задача тянет за собой целый шлейф проблем, требующих своевременного решения. О них и рассуждали участники круглого стола, который был организуют редакция журнала «Директор информационной службы» (CIO.RU) совместно с компанией АСКОН.

Российская экономика демонстрирует крайне низкую эффективность. По оценкам экспертов компании McKinsey, в 2009 году производительность труда в России составляла 26% от аналогичного показателя в США. В этих условиях перед предприятиями стоит задача повышения эффективности процессов, для машиностроителей, в частности, это означает необходимость ускорения подготовки конструкторской и технологической документации и быстрого развертывания на ее основе производства новых видов продукции. Для этого системы класса CAD/CAM должны перестать быть автономными инструментами, их необходимо интегрировать с информационными ресурсами предприятия. Но эта задача тянет за собой целый шлейф проблем. Эти проблемы обсуждали участники круглого стола, который организовала редакция журнала «Директор информационной службы» при участии компании АСКОН.

По мнению Ильи Хармаца, руководителя центра компетенций «Автоматизация управления производством» компании АСКОН, перед интегратором чаще всего ставится задача интеграции САПР системой PDM, а также системы PDM с системами MRP/ERP. В этом случае роль системной интеграции сводится всего к двум задачам: снизить влияние информационных фильтров на эффективность работы предприятия в целом (в простейшем варианте — уменьшить число ошибок при передаче информации между подразделениями); и увеличить пропускную способность информационных каналов, чтобы структурные подразделения получали больше нужной информации в более короткие сроки. И поскольку нет такого решения, которое охватывало бы все задачи предприятия, без интеграции прикладных систем не обойтись.

Но в каждом проекте приходится определять, кто обладает правами на внесение изменений в информацию, содержащуюся в системе, кто и какие данные может просматривать и копировать, как сделать так, чтобы пользователи видели только необходимую им информацию — причем с той точки зрения, которая соответствует их профессиональной роли (к примеру, конструктор, технолог и бухгалтер станок с ЧПУ воспринимают по-разному). Также при интеграции информационных ресурсов необходимо учитывать, что каждая система, и САПР в том числе, уже содержит в себе какую-то нормативно-справочную информацию (НСИ). Как при этот интегрировать ресурсы, которые хранят одну и ту же информацию, определять, кто из них «главный», поддерживать полноту и актуальность данных.

«Из практики могу сказать, что если данные хранятся у конструкторов, то они поступают в САПР, — заявил Хармац. - Но если пользователям систем MRP/ERP потребуются какие-то данные, которые не нужны конструкторам, то они эти данные никогда не получат". Идеальный вариант, по его мнению, — когда у каждого свои справочники и между ними организована качественная синхронизация; однако при определенных условиях могут быть актуальны и другие схемы организации хранения НСИ.

Юрий Ершов, директор по конструкторской и исследовательской работе, главный конструктор Электростальского завода тяжелого машиностроения, отметил другую проблему с внедрением ИТ. В условиях, когда, как он выразился, в стране сложилась «система ускоренной капиталиации», владельцы промышленных предприятий, не отказываются от вложений в автоматизацию, но делят инвестиции на три группы.

Первая — это вложения в ликвидные активы, станки, печи, оборудование и пр. Иначе говоря, то, что можно будет в случае чего продать. Вторую группу образуют инвестиции в ресурсы, которые обеспечивают функционирование первой группы. Например, в энергетику предприятия или кадры (причем затраты на кадры стоят в самом конце). И третья группа, самая, по его словам, беспомощная, - это группа неликвидных активов, в которую входят расходы в том числе и на ИТ.

Лицензию на ПО, которая через год устаревает и требует обновления, не перепродать и не вернуть разработчику. Владельцы в принципе готовы к затратам на программное обеспечение, но им важно понимать, каким образом эти затраты окупятся через два-три года.

Однако гарантий окупаемости ИТ-компании, разумеется, не дают, в лучшем случае называя статьи или направления, где можно ожидать отдачи от инвестиций. Поэтому, по словам Ершова, владелец бизнеса в предложениях ИТ-компаний видит только затраты. 

«Если бы интеграторы были готовы прийти на предприятие и возглавить службы, например, главного технолога, получая за это зарплаты, принятые на данном предприятии, то через два-три года при достижении обещанного ими результата можно было бы оплатить лицензии и другие затраты. Тогда бы к предложениям ИТ-компаний, способных создавать высокоэффективные предприятия, владельцы бизнеса относились бы с большим интересом», — заключил Ершов.