Инвестиционный фонд Harbinger Capital Partners подписала с компанией Nokia Siemens Networks договор, предусматривающий развертывание гибридной спутниковой сети сотовой связи четвертого поколения LightSquared. Ввод сети в эксплуатацию планируется осуществить в следующем году.

Harbinger Capital Partners, купивший в начале нынешнего года поставщика услуг спутниковой телефонной связи SkyTerra, заплатит NSN за проектирование, построение и обслуживание сети в течение ближайших восьми лет более 7 млрд долл. По расчетам, к 2015 году сетью LightSquared будет пользоваться 92% населения США. Ожидается, что запуск сети в коммерческую эксплуатацию состоится во второй половине 2011 года.

Harbinger не собирается предлагать абонентам LightSquared собственные сервисы, а намерена продавать доступ к ней оптом. Предполагается, что это должно заинтересовать многочисленных поставщиков услуг, в том числе операторов мобильной связи и кабельных сетей, изготовителей устройств, ритейлеров и создателей контента. Они в свою очередь могли бы предоставлять клиентам любые комбинации услуг 4G и спутниковой связи.

Быстрый рост спроса на широкополосные мобильные соединения делает перспективы сетей 4G весьма многообещающими. Особенно это касается жителей удаленных сельских районов, которые могли бы получать доступ к сети через спутник. Однако модель оптовых продаж Harbinger до сих пор не испытывалась в национальном масштабе. То же самое можно сказать и о концепции объединения сотовой и спутниковой связи.

Фонд Harbinger основан в 2001 году Филипом Фальконе, вошедшим в список миллиардеров журнала Forbes в 2009 году. Состояние бывшего торговца бросовыми облигациями сегодня оценивается в 2,3 млрд долл. Harbinger уже вложил в проект 2,9 млрд долл. и объявила о намерении организовать долговое и долевое финансирование в размере еще 1,75 млрд долл. Вопросами разработки и развертывания сети ведает председатель совета директоров и генеральный директор LightSquared Санджей Ахуджа, до недавнего времени возглавлявшего Orange Group.

Анонсированное соглашение должно быть утверждено советам директоров NSN и LightSquared. Недавно представители NSN сообщили также о грядущем приобретении большей части активов бизнеса Motorola, связанного с производством оборудования сотовых сетей. Сумма сделки составит около 1,2 млрд. долл.

На первом этапе коммерческая сеть LightSquared появится в четырех городах: Лас-Вегасе, Финиксе, Денвере и Балтиморе. Услуги наземных сотовых сетей и спутниковой связи планируется предлагать во всех штатах за исключением Гавайских островов, где будет обеспечен доступ только к спутниковым сервисам.

Аналитик компании Current Analysis Питер Джарич высоко оценивает перспективы нового игрока на рынке мобильной связи. Однако LightSquared предстоит проделать еще немало, чтобы воплотить в жизнь концепции, ею заявленные, в том числе, гибридные сети, бизнес-модель виртуального оператора мобильных сетей (mobile virtual network operator, MVNO),
и возможно, межмашинные коммуникации (machine-to-machine, M2M).

Спектр радиочастот LightSquared сформирован на основе лицензий компании Skyterra и еще одного оператора спутниковой связи TerreStar, который частично принадлежит Harbinger и готов отдать свои частоты в аренду. Другая часть спектра будет арендована у компании Crown Castle.

Частоты LightSquared лежат в диапазонах 1,4 ГГц и 1,6 ГГц. Ни тот, ни другой в традиционной мобильной связи не применяются. "Большая часть спектра была в свое время зарезервирована для предоставления услуг спутниковой связи, но теперь может использоваться и при построении наземных сотовых сетей", — сообщил пресс-секретарь LightSquared Том Серфас.

"Большинство операторов планируют создавать сети LTE, работающие в других частотных диапазонах, поэтому наладить отношения с достаточно широким кругом производителей LightSquared будет непросто, — отметил Джарич. — А снижение цен на клиентские устройства до приемлемого уровня возможно лишь при развертывании по-настоящему широкомасштабного производства".

В середине августа ожидается выпуск девятой версии Postgres — популярной СУБД с открытым кодом, и разрабочики, участвующие в проекте, надеются, что ее новые возможности привлекут больше внимания корпоративных пользователей.

"Для версии 9.0 были разработаны функции, которые облегчают миграцию с проприетарных СУБД на Postgres», — сказал Брюс Момджан, главный разработчик этого проекта с отерытым кодом. Одновременно он является старшим архитектором систем баз данных в компании EnterpriseDB, которая предлагает версию этой СУБД с поддержкой на коммерческой основе.

"Основное внимание мы уделяем простоте использования, простоте администрирования и предложению таких возможностей, которые, по нашему мнению, нужны именно большим организациям, — пояснил он. — То, что делают сейчас многочисленные разработчики — это, в сущности, наведение глянца на СУБД, так, чтобы она выглядела массовым продуктом, а не аляповатой штуковиной, которой могут пользоваться только адепты Open Source".

Из реляционных СУБД с открытым кодом, используемых достаточно широко, более всего на слуху MySQL, хотя менее известная PostgresSQL, которую многие знают также как Postgres, представляется вполне зрелым продуктом.

Компания EnterpriseDB рекламирует свой вариант этой СУБД как недорогую альтернативу проприетарным решениям, например, СУБД Oracle, а также как альтернативу MySQL, особенно после того, как контроль за последней также перешел к Oracle и клиенты вполне могут пожелать диверсифицировать свои технологии управления базами данных.

"Postgres используется все шире. Многие пользователи Oracle, MySQL или IBM DB2 за последние полгода стали нашими клиентами", — сказал Момджан.

Так, компания Netezza использует EnterpriseDB Postgres Plus Advanced Server в качестве платформы для своего нового продукта Netezza Migrator. Это программный интерфейс для SQL-запросов к специализированному серверу хранилищ данных Netezza TwinFin.

Postgres 9.0 представляет собой значительную модернизацию предыдущей версии 8.4, выпущенной в июле прошлого года. В июне разработчикам была предоставлена вторая бета-версия 9.0, а официальный релиз ожидается в середине августа.

В версии 9.0 реализованы несколько новых функций, которые должны заинтересовать крупных корпоративных

пользователей. Наиболее важной из этих функций станет внутреннее тиражирование. (В общем случае, тиражирование представляет собой создание копии базы данных, чаще всего на сервере, физически удаленном от основного сервера.) В предыдущей версии Postgres уже было реализовано "внешнее тиражирование", как назвал его Момджан, которое заключалось в том, что внешняя по отношению к базе данных программа копировала протокол транзакций к базе данных в другое место через заранее определенные интервалы. В протоколе транзакций фиксировались все изменения, вносимые в базу.

Этот подход оказался слишком медленным и громоздким. Новая версия поддерживает «потоковое тиражирование» — как только производится какая-либо запись в оригинальную базу данных, программное обеспечение тиражирвания воспроизводит эти изменения и в копии.

Таким образом, изменения в резервную базу вносятся чаще и она оказывается максимально актуальной. Кроме того, при таком подходе можно делать запросы к этой базе, чего не допускал прежний подход.

Еще одним существенным новшеством станет инструментарий Pg_migrator, упрощающий для ИТ-администраторов модернизацию баз данных Postgres до новой версии. Перенос предыдущих версий, особенно для больших баз представлял собой, по признанию Момджана, болезненный процесс. Фактически, требовалось переносить все содержимое базы в новую файловую структуру.

В новой версии данные остаются на месте и меняется только структура таблицы. Этот процесс занимает несколько минут, даже для баз, хранящих терабайты данных. "400-гигабайтную базу данных можно перенести за 40 секунд", — отметил Момджан.

Помимо этих основных изменений, разработчики значительно пересмотрели возможности Postgres в целом, что вполне оправдывает переход к новому порядковому номеру версии. Расширена поддержка хранимых процедур, что позволяет исполнять новые типы процедур. Претерпел существенные изменения и компилятор Perl.

Большинство этих небольших изменений должны стимулировать использование СУБД на предприятиях. Так, например, управление доступом, то есть инструмент, позволящий задавать права доступа определенных пользователей к определенным частям базы данных, был капитально переработан.

Кроме того, ИТ-администраторы теперь могут видеть, какие приложения делают запросы к базе. "Когда приложение обращается к базе данных, оно сообщает свое название, — пояснил Момджан, — и отображается на консоли администратора, где он просматривает все запросы".

В поддержке ИТ-отрасли государство, начав с предоставления налоговых льгот, дошло до создания технопарков и участия первых лиц в разработке проекта иннограда "Сколково". Насколько все эти действия способствуют развитию отечественного компьютерного бизнеса, мы беседуем с Александром Галицким, одним из первых и самых известных российских венчурных предпринимателей в области ИТ-бизнеса, членом совета директоров "Сколково".

- Начнем с самого простого и давно обсуждаемого способа поддержки отрасли — налоговых послаблений. Каков мировой опыт использования данного механизма? Насколько льготы важны?

Налоговые льготы, конечно, стимулируют развитие бизнеса но, как показывает практика, не являются определяющим фактором. И в тяжелых налоговых условиях можно добиться хороших результатов. Лучший пример — Израиль. Там очень жесткое налоговое законодательство — и в отношении доходов физических лиц, и юридических. А это тем не менее, второй регион после Калифорнии по количеству инвестиций и ИТ-стартапов.

Но в принципе для облегчения «запуска» какой-либо индустрии налоговые послабления делаются часто. Например, ИТ-индустрия Ирландии пошла в гору после предоставления налоговых льгот, из офисов в этой стране работать с Европой захотели многие американские компании, появились и свои собственные фирмы. В Сингапуре, где стремятся сделать страну региональным лидером в области информационных технологий, уже давно предоставляют льготы даже компаниям, просто продающим высокотехнологичную продукцию, — чтобы европейские, американские, да и азиатские компании открывали офисы у них, а не в Гонконге, скажем.

Серьезные льготы для ИТ-компаний существуют в Белоруссии, там есть давние традиции в области программирования, еще с советских времен. Они сохранились благодаря работе на иностранных заказчиков. Белорусская компания EPAM, как известно, один из самых больших аутсорсеров на постсоветском пространстве.

Но, на мой взгляд, есть и более существенные факторы — инфраструктура, атмосфера, в которой люди работают. А налоги — хороший дополнительный стимул.

- Еще одно обсуждаемое направление — поддержка экспорта...

Я за поддержку экспорта, но какого, однако всегда не был большим сторонником развития офшорного программирования в том виде, в каком оно культивируется в России. При этом берут почему-то за образец индийскую модель. Однако у нас нет такого большого человеческого ресурса. И нет выстроенной системы подготовки среднего технического персонала по написанию кода. В России все, кто пишет программы, — это выпускники вузов. И использовать этих людей для написания кода или поддержки нерационально.

Такого рода аутсорсинг строится на рутинном труде, который могут делать люди, не связанные с основными бизнес-процессами заказчика. В перспективность такого направления не очень верится, его поддержка мне кажется малоинтересной.

Офшорное программирование в области бизнес-процессов, которое требует более глубокого вовлечения разработчиков в деятельность компании-заказчика, на мой взгляд, гораздо перспективнее. Разработчики понимают, какие проблемы существуют у заказчиков, и это стимулирует создание стартапов, готовых решать эти проблемы. Но более перспективным я считаю создание продуктовых компаний.

У нас и сейчас есть небольшие компании, которые создают продукты для мирового ИТ-рынка. Часть из них существует не под российской юрисдикцией, и именно на них надо обратить внимание правительства, создать условия, чтобы им было экономически выгоднее и безопаснее регистрироваться в нашей стране. В целом по моему опыту человеку удобнее создавать бизнес там, где имеется большой рынок, и при этом относительно недалеко от дома. Скажем, огромный российский рынок мобильной связи может быть довольно привлекательным для европейских стартапов, чтобы они открывали свои офисы, а то и штаб-квартиры именно у нас.

- Следующий шаг властей — создание технопарков и особых зон. Каков опять же мировой опыт?

Дело в том, что у нас проекты такого рода рассматриваются преимущественно как «строительные", причем непременно очень больших размеров. "Строительная» часть исполняется, а потом выясняется, что не вполне понятно, как создать в этих парках инновационный бум.

Особые экономические зоны тоже планировались в большом масштабе. Для производственных зон это было нормально, и надо сказать, что часть из них работает, и достаточно эффективно, в Татарстане например.

Для технико-внедренческих зон требуется другой подход, тут важны не только налоги, но и инфраструктура, общая культура, мотивация. В общем то, что называется "атмосферой".

Если брать Китай, то в нем около 70 такого рода особых зон. И в каждой — полторы тысячи инновационных и инновационно-внедренческих предприятий. А у нас в зоне примерно полсотни зарегистрированных компаний, из них три-четыре реально работающие — это значит, что чего-то в этих зонах не хватает. И эта ситуация требует анализа.

- Как прочувствовать "атмосферу"?

Рядом с инновационной зоной есть город, в нем — университет. У нас обычно они живут каждый своей жизнью. У города нет интереса к технопарку, кроме желания построить что-то попутно для себя за государственный счет. Нет стратегии развития, связанной с технопарком. Если же взять муниципалитеты Пало-Альто и других городков Кремниевой долины, то у них существуют программы взаимодействия с этими инновационными образованиями.

Для того, чтобы понять, как устроено это взаимодействие, надо провести некоторое время в Кремниевой долине. Иногда, когда я езжу по делам, я беру с собой желающих посмотреть, как этот бизнес устроен, окунуться в атмосферу общения с профессурой, людьми, которые построили компании с нуля, людьми, которые терпели неудачи. Это дает совсем другое восприятие происходящего там в сравнении с официальной поездкой.

У нас в некоторых случаях, например в Томске, заинтересованность у областного руководства в развитии инноваций есть, в Татарстане соответствующий проект курировал премьер-министр. В других же местах полагают, что все само как-нибудь наладится. По крайней мере, есть такое впечатление.

- Сколково на первый взгляд выглядит квинтэссенцией всего сказанного — огромные объемы строительства на пустом месте, обещание особого режима...

Кремниевая долина тоже возникала когда-то на месте апельсиновых рощ около Сан-Франциско, как Сколково — на землях какой-то сельскохозяйственной академии. Да и вообще понятие Долины понемногу уходит в прошлое. Сейчас правильнее говорить об интеллектуальных территориях, которые должны быть связанными и общаться между собой. Поэтому концентрироваться на том, что через два-три года в Сколково что-то будет построено — бессмысленно. По мнению многих членов совета директоров, а среди них Крейг Барретт, Джон Чемберс, Эрик Шмидт, сейчас то время, когда можно стартовать виртуально, а наличие инфраструктуры будет лишь хорошим дополнением. Виртуальный старт — это создание взаимодействия между стартапами, исследовательскими подразделениями крупных компаний, академическими структурами, российскими вузами, западными университетами и научными центрами.

У нас есть пять — семь компаний, которые способны конкурировать на мировом рынке ИТ, они могут стать центрами компетенции с точки зрения работы с вузами и Академией наук. Они обычно имеют свои интересы на кафедрах ведущих вузов, как правило, их ресурсы позволяют поддерживать профессорско-преподавательский состав, но не научную базу институтов — для этого они недостаточно богаты.

Вторая часть задачи — налаживание инновационного предпринимательства вокруг компаний-лидеров. Оно тоже не рождается на пустом месте. Мои успехи в области технологий в начале 90-х годов основывались на том, что нас допустили в «кухню» Sun Microsystems. Мы приходили на совещания, могли участвовать в обсуждении проблем, так рождались наши продукты в области Wi-Fi и VPN. Мы видели, где специалисты Sun не могут чего-то сделать, а мы — можем. Поэтому привлечение лидеров рынка и доступ к их «кухне» очень важно.

В целом, с учетом обсуждающихся мер по поддержке Сколково, мне кажется, что этот проект может состояться еще до строительства города, который добавит не только экономическую составляющую, а еще возможность как виртуального, так и физического сотрудничества, непосредственного общения участников процесса.

Поэтому международная направленность Сколково, интерес к ней лидеров, участие в совете директоров известных людей может привести к тому, что проект окажется успешным.
И если эта модель заработает, то она может быть перенесена и в другие технопарки.

- Зачем создан инвестиционный фонд Runa Capital? Что он несет нового?

Его задача — занять новые ниши. Кроме того, это не просто фонд, это фонд с инкубатором. Один из первых проектов Сколково, одобренных Комиссией по модернизации при президенте, — это проект так называемого облачного инкубатора. Его суть — создание инкубационной среды вокруг ряда лидеров — Parallels, Acronis, наверное, примет участие ABBYY. Возможно, мы нащупали модель, по которой работают компании, желающие в той или иной мере работать в Сколково, — Cisco, Microsoft, Nokia и ряд других.

Это пилотный проект, мы назвали его Runa Park, он, естественно, требует финансовой поддержки, для этого и необходим фонд — Runa Capital, он будет работать с начинающими компаниями, у которых, может быть, нет не только продукта, но даже бизнес-плана. Лишь идея.

Основными направлениями исследований будут направления, одобренные Комиссией по модернизации.

- Размер фонда невелик — 30 млн долл...

Это же фонд посевных инвестиций. Он и не может быть слишком большим. Он может проинвестировать 20-30 компаний, из них выживут несколько — те, которых поддержат венчурные фонды типа Almaz Partners.

- Вы уверены, что найдутся эти 20-30 компаний со свежими идеями?

В России, думаю, найдется гораздо больше компаний. Мы в Almaz просмотрели их громадное количество, и само создание нового фонда связано с тем, что очень много «сырого» материала. Almaz — фонд относительно большой и предназначен для компаний, которые уже нашли свой путь, им нужна помощь для развития бизнеса. А есть тысячи компаний, находящихся на стадии поиска бизнес-модели или доведения технологической идеи до рабочего состояния. Эта ниша практически не занята. И мы решили опробовать модель построения работы вокруг нескольких лидеров, создать атмосферу взаимодействия, ведь ее на российском рынке больше всего не хватает.

Слово «конгресс» наводит на мысли о важном собрании с участием всех заинтересованных сторон, в каком-то смысле объединяющем и обычно завершающемся принятием итоговых документов. Двухдневный Cloud Computing Congress 2010 с программой, рассчитанной на два дня и имеющий статус международного, свое название не оправдал — в зале собралось несколько десятков представителей ряда крупных компаний, представивших свои технологии и решения. Каких-либо судьбоносных меморандумов здесь не принималось. К тому же почти все рассказанное не укладывалось в сложившиеся представления об облаках, в основном речь шла об аутсорсинге, динамических ЦОД и виртуализации. Темы важные и интересные, но отнюдь не облачные. В связи с этим возник вопрос, как вообще обстоят дела в России с облачной тематикой, есть ли какие-то решения, которые можно назвать облачными в полном смысле этого слова? Об этом мы побеседовали с участником конгресса Сергеем Орликом, экспертом по архитектуре информационных систем, активным блогером, ныне сотрудником компании Microsoft.

- Как вы оцениваете ситуацию с облаками в нашей стране?

Для начала следует признать, что у отечественных потребителей и поставщиков сервисов сложилось упрощенное и даже поляризованное представление об облаках. Одни видят в них простые услуги типа веб-почты, другие все сводят к виртуализации ЦОД. Если говорить о поставщиках услуг, то есть о тех провайдерах или системных интеграторах, которые стремятся выйти на формирующийся рынок, то они, как можно заметить из выступлений, сводят все в основном к аутсорсингу и виртуализации. То же самое можно сказать и о тех, кто создает собственные частные инфраструктуры. Пока в подавляющем большинстве случаев речь может идти о виртуализации ЦОД, не более того.

Положительным моментом можно признать то, что и те и другие понимают ограниченность своих решений и, если и подменяют облачность виртуализацией, то делают это с полным или частичным осознанием подмены. Такое положение позволяет констатировать переходный характер нынешнего состояния. Заметьте, не только я называл в качестве одного из основных качеств, отличающих облака, эластичность. Положительным является и то, что провайдеры пытаются предложить свои собственные решения, кто-то более универсальные, кто-то нишевые, но свои.

— Самое первое облако так и называлось — Amazon Elastic Compute Cloud, то есть эластичность изначально была на первом месте. Облако тем и отличается, что легко видоизменяется...

Никто не пытается подменить частное облако виртуализированным ЦОДом: рынок демонстрирует определенную зрелость. Некоторые из предлагаемых решений можно признать частично облачными, то есть они не перестраиваются автоматически и "на лету", но в полуавтоматическом режиме могут быть изменены, причем на уровне отношений между бизнесами, за всем этим стоит самое важное — оплата за услуги по типу биллинга. Деньги за фактически потребляемые ресурсы — не менее важный признак, чем эластичность.

— Какие сценарии перехода в облака могут быть приняты в наших технологических и экономических реалиях?

Можно говорить о двух типах сценариев. Первый — когда в качестве облачного полигона предлагаются публичные облака. Поработав в них, можно возвращать решения в частные облака. Такие методики предлагают многие. Есть и второй путь с использованием выделенного облака, dedicated cloud. Такое облако принадлежит провайдеру, это его частное облако, ресурсы которого предлагаются по запросу; в отличие от публичного облака виртуальные машины размещаются на выделенных серверах, биллинг строится на основе оплаты не за выполненные услуги, а за предоставляемое в пользование аппаратное обеспечение. Провайдер осуществляет управление этим оборудованием от лица пользователя.

— То есть мы можем говорить о появлении «третьей силы» на облачном рынке. Кроме частных и публичных, появляются такие специализированные облака. Кто их создает?

Те, чьим бизнесом является создание динамических центров обработки данных. Должна рано или поздно создаваться национальная структура коммерческих ЦОД. Как скоро она сложится, зависит в сильной степени от внутреннего понимания проблемы основными игроками, телекоммуникационными операторами и крупными интеграторами, когда найдут взаимопонимание их собственные специалисты, в том числе по программам, по железу и по бизнесу.

Компания VMware была образована в 1998 году. Ее основателями стали Эд Буньон, Эдвард Ванг, Скотт Девайн, а также супруги Мендель Розенблюм и Дайана Грин. Эти люди, фактически создавшие рынок средств виртуализации для систем x86-архитектуры, в последнее время мало показываются на публике. Грин, которая занимала пост генерального директора, была вынуждена уйти из VMware в 2008 году спустя некоторое время после ее приобретения корпорацией EMC, за ней ушел и Розенблюм, директор по науке, а в 2009-м — Ванг. Из пяти основателей в VMware сегодня работает только Девайн в должности главного инженера.

Буньон, директор по технологиям VMware, ушел первым в 2004 году, в тот же год, когда компания была куплена. Он стал одним из основателей компании Nuova Systems, где также занял пост директора по технологиям. В апреле 2008 эта компания была куплена корпорацией Cisco Systems, где была преобразована в технологическую группу Server Access and Virtualization. Буньон остался в ней директором по технологиям и рассчитывает добиться максимально полного использования аппаратным обеспечением центров обработки данных потенциала программных средств виртуализации, опробованных им при работе в VMware.

"Мы вышли из Стэнфордского университета. Я занимал в компании много постов, последним стала должность директора по технологиям, подчиненного непосредственно генеральному директору. Вначале же я был главным разработчиком гипервизора, — вспоминает Буньон. — Я ушел из VMware, когда пришло время. К 2005 году я осознал, что масштабное внедрение виртуализации кардинально изменит представление ИТ о базовой инфраструктуре центров обработки данных, в том числе об их сетевой инфраструктуре. Эта идеология легла в основу создания Nuova Systems".

Розенблюм работает в Стэнфордском университете в должности профессора, Грин входит в состав советов директоров и инвестирует в несколько стартапов, в том числе в недавно образованную компанию Nimbula, специализирующуюся на технологиях частных облаков.

"Мы хорошо знаем друг о друге. Наша отрасль не так уж многолюдна", — отметил Буньон.

Cisco тесно сотрудничает с VMware, а также с Red Hat и другими производителями средств виртуализации, рассчитанных на создание виртуальных машин, на которых можно размещать критически важные приложения.

"Платформа Cisco Unified Computing System (UCS) поддерживает, пожалуй, все известные гипервизоры", — отметил Буньон.

В Cisco пошли даже дальше в сотрудничестве с VMware и Red Hat. Компания сообщила об интеграции технологии Virtual Network Link (VN-Link) с Red Hat Enterprise Virtualization. Ранее аналогичная интеграция уже была обеспечена с VMware.

Работая в Nuova и теперь в Cisco, Буньон добивался обеспечения поддержки виртуализации в сети, отчасти за счет универсализации доступа к серверам и системам хранения, что позволило бы опираться на гибкость возможностей виртуализации. Такие технологии, как Fibre Channel over Ethernet, имеют решающее значение для этой цели.

После поглощения Nuova корпорацией Cisco в 2008 году, он принял деятельное участие в создании семейства коммутаторов для центров обработки данных Nexus 5000, в котором нашли применение технологии Nuova.

Сейчас Cisco поставляет программные коммутаторы доступа для виртуальной машины Nexus 1000V Series, работающие внутри гипервизора VMware.

Несмотря на то что интеграция с VMware имеет определенные особенности, в Cisco заявляют, что платформа UCS основана на открытых стандартах, и это позволяет переносить нагрузку с UCS на другие аппаратные платформы, а также в открытые облака.

Клиенты переносят свои задачи с других платформ на UCS, понимая, что могут перейти обратно на конкурирующие платформы, убежден Буньон.

"UCS отличает высокая степень открытости, — отметил он. — Данная платформа построена на базе широко использующихся производителями серверов аппаратных компонентов, центральных процессоров x86-архитектуры и соответствующих комплектующих. Она может поддерживать любую операционную систему и гипервизор".

Такие стандарты, как Open Virtualization Format, обеспечивают переносимость между виртуальными машинами, но, чтобы гарантировать свободный перенос задач из одного облака в другое, потребуется еще работа.

"Мы в Cisco — сторонники мнения, что облако со временем станет самостоятельным рынком", — отметил Буньон. Облако должно иметь уровень интероперабельности, основанный на одинаково трактуемых стандартах.

Как считает Буньон, для того чтобы этот рынок действительно состоялся, необходима дополнительная стандартизация ряда аспектов.

Основы технологий Java были предложены в 1995 году Джеймсом Гослингом, которого теперь часто называют отцом этого языка программирования. Долгое время Гослинг работал в Sun Microsystems и являлся там лидером разработчиков данной платформы. После покупки Sun корпорацией Oracle к последней перешел и контроль над работами  Java. Короткое время после слияния Гослинг работал в Oracle, но вскоре уволился. Недавно на конференции Hadoop Summit 2010 он рассказал, как Oracle, по его предположению, будет дальше работать с Java. В целом отношение Гослинга к этому вопросу можно назвать сложным.

По его мнению, у Oracle имеется отчетливое представление о перспективах развития платформы для серверов, чего нельзя сказать о Java для настольных компьютеров и мобильных телефонов.

"В части развития виртуальной машины Java на корпоративных серверных системах следует ждать впечатляющих результатов, — сказал Гослинг. — Это как раз то, что составляет основную сферу компетенции компании. Но что касается всех остальных направлений, например Java для настольных систем и сотовых телефонаов, то ясности нет. Для Oracle это неизвестный новый мир".

Между тем Java очень широко используется на карманных устройствах, в том числе мобильных телефонах.

Формальные процедуры по приобретению Sun были завершены в январе 2010 года. В Oracle заявили, что будут развивать технологии, которые ранее контролировались Sun, в том числе Java. Корпорация выступила спонсором недавней модернизации интегрированной среды разработки NetBeans. В частности, она была расширена поддержкой JavaFX, которые, в свою очередь, включают в себя мультимедийные возможности на базе Java. Гослинг является активным сторонником технологий NetBeans.

В настоящее время он принял решение отвлечься минимум на полгода от корпоративной жизни и  посвятил себя работе в Стэнфордском университете над проектом автономных автомобилей, способных перемещаться без водителя. В частности, он хотел бы создать такой автомобиль на базе Java.

"Мы хотим продемонстрировать что-нибудь эффектное в рамках проекта, финансируемого Folkswagen. Концерн организует ралли для машин без водителя, способных двигаться на сверхвысоких скоростях, на которых возможности человека управлять автомобилем практически нивелируются", — пояснил Гослинг.

Экономическая ситуация последних лет привела к тому, что большинство российских промышленных предприятий, и частных, и с государственным участием, были вынуждены сократить инвестиции в основные средства и НИОКР. Но сейчас ситуация меняется и компании переходят от сохранения бизнеса к его развитию, а последнее невозможно без наведения порядка в ИТ. Соответствующие проблемы обсуждались на конференции «Белые ночи САПР 2010», организованной компанией АСКОН для руководителей предприятий оборонно-промышленного и ядерного комплекса.

По словам Бориса Игнатова, начальника отдела информационного обеспечения Федерального космического агентства, практика реализации наукоемких проектов свидетельствует о том, что отсутствие единых стандартов, платформенная раздробленность информационных систем не позволяют оперативно и качественно решать стоящие перед отраслью задачи. В ведомстве была принята концепция развития информационных технологий, которая определяет стратегию развития в области информатизации на 2010-2015 годы. Для ее создания были собраны сведения об используемом в отечественной промышленности, и в частности на предприятиях ракетно-промышленного комплекса, программном обеспечении, дан обзор современных систем CAD/CAM/CAE и PDM/PLM, систем работы с заказчиками и управления производственными процессами на базе ERP/MRP.

Несмотря на определенные структурные различия, информационные системы, внедренные на базовых предприятиях отрасли, по словам Игнатова, достаточно хорошо взаимодействуют со структурами Роскосмоса и смежниками. А вот созданные предприятиями базы данных могли бы быть интересны широкому кругу, однако большинство из них используются в основном локально в интересах только одного предприятия. По его мнению, подобное состояние дел приводит к растущему отставанию России от ведущих космических держав мира и не отвечает потребностям страны.

Однако главная беда отрасли, по мнению ИТ-директора пермского завода «Машиностроитель» Олега Фофанова, в том, что уровень производительности труда не соответствует современным требованиям. До 80% своей продукции «Машиностроитель» выпускает по заказам различных предприятий, и основная доля всего производства приходится на инженерную подготовку. Поэтому, как подчеркнул Фофанов, ключевой целью автоматизации стало ускорение  бизнес-процессов. Но в силу того, что инженерных процессов на предприятии очень много, то прежде всего потребовалось выделить те, которые наибольшим образом влияют на эффективность.

Потребности в автоматизации предприятий ядерного комплекса в значительной мере продиктованы тем обстоятельством, что с 1990 года действует запрет на проведение ядерных испытаний. При подобных ограничениях приходится разрабатывать изделия, которые нельзя испытать, а следовательно, направление деятельности сосредоточено в расчетно-теоретических, конструкторских и экспериментальных подразделениях. По словам заместителя начальника отделения Российского федерального ядерного центра (г. Саров) Валерия Будникова, на предприятии исторически сложилась лоскутная автоматизация, когда каждый делал то, что считал нужным, и так, как считал нужным. Но сейчас необходима комплексная автоматизация, которую должны обеспечивать программно-аппаратный комплекс, ИТ- инфраструктура и ИТ-служба. Когда сотрудники отдельных групп автоматизируют бизнес-процессы своими силами, так, как они их понимают, то глобальных задач предприятия они не решают — да никто перед ними их и не ставит. Между тем, наиболее правильный подход предполагает автоматизацию всей цепочки — от проектирования до производства.

«Типовые процессы можно эффективно автоматизировать, только если их автоматизировать одинаково, подробно проговаривая при этом все интерфейсы между подразделениями», — подчеркнул Будников.

Когда в мае один известный индийский поставщик ИТ-услуг объявил о намерении создать в тюрьме штата Андхра Прадеш центр аутсорсинга бизнес-процессов, в котором будет работать 200 сотрудников, по миру поползли самые невероятные слухи. Так что же, отныне места заключения переводятся на самоокупаемость? Текучесть кадров в центрах аутсорсинга сокращается до нуля! Заключенные начинают обслуживать банки? Может быть, здесь какая-то ошибка?

Услышав об этом, Фил Фершт, глава компании Horses for Sources, которая занимается анализом проблем аутсорсинга, поначалу подумал, что это шутка.
А между тем заключенные, отбывающие наказание в тюрьмах США, с 1999 года предоставляют коммерческому сектору самые разнообразные бизнес-услуги. В 2002 году был открыт первый контакт-центр, в штат которого входят 1100 узников из восьми федеральных тюрем -- от Дублина (шт. Калифорния) до Моргантауна (шт. Западная Вирджиния), занимающиеся технической поддержкой первого уровня, отвечающие на звонки бизнес-пользователей и предоставляющие различные  справки.

Передача функций контакт-центра системе федеральных тюремных производственных служб, выполняющей коммерческие заказы под торговой маркой UNICOR, сулит немалую выгоду. Ведь заключенные, обслуживающие телефонные вызовы, зарабатывают в среднем всего 92 цента в час.

Как утверждают в UNICOR, труд заключенных представляет собой недорогую альтернативу офшорному аутсорсингу. «Клиенты хотят перенести сюда работы, выполнявшиеся в Индии или  других странах, и передать нам функции, которые прежде были поручены одному из офшорных провайдеров, — пояснила  Джулия Розье, пресс-секретарь UNICOR. — Звонящие не знают, что абонент на другом конце провода находится в тюрьме. А работникам контакт-центра (на 90% это женщины)  ничего не известно о клиентах, которых они обслуживают».

В UNICOR заявляют, что их подопечные (а они не только отвечают на звонки в контакт-центр, но еще занимаются обработкой и распределением заказов, конвертацией документов, оказывают полиграфические и дизайнерские услуги) «хранят секреты гораздо лучше, чем все прочие аутсорсеры».

И в этом нет ничего удивительного. Мало кто признается в передаче функций аутсорсинга заключенным. А контракты с UNICOR на оказание услуг контакт-центра включают в себя пункт о неразглашении, согласно которому вся информация о клиенте является коммерческой тайной.

Контакт-центр в тюремной камере

Вряд ли контакт-центр и тюремная камера чем-то схожи, тем не менее в привлечении заключенных к труду нет ничего нового. Еще в 1934 году при президенте  Франклине Рузвельте был утвержден регламент производства силами заключенных различных товаров в интересах государства. Но только в 1999 году услуги подобного рода стали предоставляться частному сектору.

Вот уже много лет эта программа вызывает протесты со стороны профсоюзов и отраслевых групп. Торговая палата США, к примеру, направила жалобу на то, что UNICOR использует методы недобросовестной конкуренции, отбирая государственные заказы у частного сектора. А Американская федерация труда выступила против широкого использования труда заключенных, мотивировав это тем, что они отбирают рабочие места у законопослушных американцев.

В 2003 году из-за постоянных нападок корпорация Dell разорвала с UNICOR контракт на утилизацию оборудования. Некоторые критики заявляли, что работа заключенных с токсичными отходами не отвечает требованиям безопасности Управления по охране труда и Управления по охране окружающей среды США. Другие жаловались на то, что коммерческая деятельность тюрем наносит ущерб предприятиям, занимающимся переработкой отходов. В конце концов производитель компьютеров заявил, что решение о передаче функций утилизации частным компаниям было обусловлено исключительно интересами бизнеса, а не давлением со стороны различных групп.

По словам Розье, деятельность контакт-центра UNICOR никак не сказывается на состоянии рынка труда и уровне безработицы в США, и все опасения по этому поводу беспочвенны. Защитники программы подчеркивают ее ограниченный характер (в системе федеральных тюремных производственных служб США в общей сложности занято всего 17 тыс. заключенных), в силу чего ее реализация не может негативно отразиться на положении вольнонаемных профессионалов и не составляет никакой конкуренции частному сектору.

В настоящее время контакт-центры UNICOR обслуживают менее десяти клиентов, большая часть которых относится к  малому и среднему бизнесу.  Масштабы услуг UNICOR не идут ни в какое сравнение с масштабами деятельности офшорных аутсорсеров.

«Эта идея хороша для реабилитации правонарушителей, а ограниченный характер деятельности UNICOR не представляет никакой угрозы для офшорных контакт-центров и аутсорсинговых поставщиков бизнес-процессов, — считает Фершт. — Не думаю, что контакт-центры в тюрьмах сулят серьезную экономическую выгоду. Затраты на обучение заключенных и управление ими значительно выше, чем  расходы на подготовку персонала, скажем, в сельской Небраске. Серьезные трудности связаны и с поиском сотрудников, которые могли бы грамотно управлять персоналом тюремных контакт-центров. Квалифицированные управленцы вряд ли согласятся работать в тюрьме.  И наконец, развертывание в тюремных стенах качественного программного обеспечения и оборудования мониторинга тоже представляет собой непростую задачу, поскольку требует соответствующих мер безопасности».

По мнению Фершта, скорее имело бы смысл использовать специальные знания заключенных при реализации конкретных проектов в области разработки приложений, при исследовании интернет-технологий или при организации ввода данных, но пока у UNICOR нет никаких планов по расширению спектра предоставляемых бизнес-услуг.