Глава Сбербанка Герман Греф считает, что государство вмешивается в конкуренцию в цифровой экономике, пишет РБК. При этом, по его словам, министерства пытаются получить проекты в этой сфере, не всегда понимая, чем именно будут заниматься. Вмешательство государства и получающаяся монополия создают неконкурентоспособные модели продуктов.

По мнению главы Сбербанка, стремясь создать государство как цифровую платформу, Россия не ответила на ключевые вопросы: о базовом сформированном подходе к этой платформе и кадровом обеспечении решения этой задачи.

Также Греф призвал помогать слабым игрокам и не давить на сильных. Последними он считает, например, Сбербанк и «Яндекс».

Фуад Тебан: «Бизнесом сейчас движет своевременность»

Фуад Тебан (Fouad Teban), технический директор по продукту Vertica компании Micro Focus в Центральной и Восточной Европе, рассказывает о ключевых тенденциях в телеком-индустрии, а также о том, откуда в телекоммуникационных компаниях берутся Большие Данные, почему так важно уметь их обрабатывать и анализировать в реальном времени и как стимулируют эти процессы конкуренция и регулирующие органы.

Какие основные тенденции влияют сейчас на формирование стратегии развития телекоммуникационных компаний?

Ключевые тенденции сегодня — развитие сетей пятого поколения (5G), конвергенция со смежными отраслями и предоставление расширенного состава сервисов. Каждая из них влечет за собой ряд технологических сдвигов, что приводит к изменению модели потребления услуг конечными пользователями.

Каким образом? Что бы вы отметили исходя из особенностей реализуемых сейчас проектов?

Во множестве проектов уже завершена интеграция сервис-провайдеров со смежными отраслями: с ретейлерами, органами государственного управления, банками, страховыми компаниями. Создаваемые в результате бизнес-продукты сами по себе создают существенное конкурентное преимущество для сервис-провайдеров и тех организаций, с которыми они работают. Например, в одном из проектов данные о сегментации пользователей были объединены с профилями потребления розничной сети. На основе этих данных теперь принимаются управленческие решения по открытию точек продаж и управлению запасами исходя из требований бизнеса в реальном времени.

А так ли важно это «реальное время»?

Бизнесом сейчас движет своевременность. Все лидеры рынка — Apple, Uber, Facebook, Amazon, Alphabet, Alibaba — выросли из стартапов и превратились в международные корпорации в первую очередь благодаря своевременному появлению на рынке. На первоначальном этапе ни выделенные ресурсы, ни даже объемы инвестиций не играли ключевую роль. Этот же подход работает и для современных проектов: получение информации тогда, когда она необходима, обогащение за счет смежных отраслей позволяют традиционным компаниям двигаться вперед и развиваться в рамках концепции цифровой трансформации.

Но разве нельзя оперировать данными, находящимися внутри организации? Зачем бизнесу эти «обогащенные» данные?

Конечно, это возможно, если компания нацелена на простое функционирование, у нее нет конкурентов и она полностью защищена от внешнеэкономических рисков. Но вы же понимаете, что таких компаний просто не существует. В реальной экономике «эффект аквариума» негативно влияет на все компании, начиная с малого бизнеса и заканчивая корпорациями. Сервис-провайдеры в силу специфики индустрии обладают богатым набором данных, получаемых из систем OSS/BSS. Новые требования предоставляют им более широкие возможности для анализа контента: сервис-провайдеры фактически вынуждены анализировать гораздо больший срез информации, чем это было необходимо им, например, десять лет назад.

И в этом немалую роль играют требования регуляторов и конкуренция?

Совершенно верно. Например, законодательные нормы по хранению и возможности предоставления информации регулятору, будь то GDPR или «закон Яровой», предъявляют на первый взгляд немыслимые требования к развитию инфраструктуры хранения и анализа данных. С другой стороны, необходимо помнить, что технологические компании, такие как Facebook и Apple, уже прошли этот путь и решают данную задачу быстро и эффективно, поскольку она была заложена в основу их бизнеса. Тут встает вопрос обмена опытом, и нам есть чем поделиться, ведь первые петабайтные аналитические системы были построены именно на платформе Vertica, и сейчас триллионы действий пользователей анализируются каждый день в реальном масштабе времени.

Но рост объемов анализируемых данных может замедлить процесс принятия решений, и тогда потребуются существенные инвестиции для покупки дорогостоящего оборудования и оплаты труда высококвалифицированных специалистов.

Да, так и есть. Если выбрать неправильный подход, бизнес может остановиться. Тут мы возвращаемся к вопросу своевременности. При использовании технологий, которые не создавались изначально с учетом современных вызовов, есть значительный риск, что деньги будут потрачены зря, и тогда проект завершится неудачей. То же самое может произойти и в случае, если организационная модель компании не ориентирована на цифровую трансформацию.

Vertica, являясь инновационной платформой, с одной стороны, поможет сохранить инвестиции в инфраструктуру, а с другой — обеспечит возможность эффективного хранения и аналитики данных в реальном времени, включая машинное обучение. Причем для этого не нужны ни особая языковая экспертиза, ни специализированное оборудование. Замечу, что коэффициент возврата инвестиций, например после реализации проекта IDC в компании AT&T, превосходит самые смелые ожидания.

Предъявят ли дополнительные требования к аналитике сети 5G?

На самом деле уже предъявляют. Помимо расширения концепций SDN/NFV, технологический стек будет расширен до IoT/IIoT, возрастет роль оконечных устройств и сама парадигма управления сетью будет основываться на аналитике в реальном времени. Компании, планирующие переход на сети 5G, уже сейчас должны задуматься о создании аналитической инфраструктуры, готовой к будущим изменениям. В то же время аналитические платформы будут развиваться в направлении Augmented Intelligence и когнитивной аналитики. Первым шагом к этому является встраивание функций машинного обучения в аналитические системы, что позволит в дальнейшем таргетировать аналитические выборки в автоматизированном режиме и снизить затраты на выполнение анализа растущих объемов данных. Телеком-операторам это даст возможность сокращать издержки и повышать эффективность оказания услуг, а потребители смогут с большим удобством пользоваться этими услугами.

Cсылка на российский сайт: www.vertica.com/ru/

Ссылка на бесплатную версию: https://www.vertica.com/ru/trial/

В 2019 году на базе государственного портала «Работа в России» планируется сделать платформу для поиска работы и найма сотрудников, пишет РБК со ссылкой на план мероприятий федерального проекта «Цифровое госуправление» нацпрограммы «Цифровая экономика». Авторы идеи полагают, что трансформация ресурса поможет ему «стать российской альтернативой зарубежным сетям b2b и b2c профессиональных контактов». В случае успеха сервис расширит существующую аудиторию пользователей услуг онлайн-поиска работы, что поспособствует развитию рынка труда в целом».

До конца 2021 года планируется провести редизайн портала, интегрировать сайт с государственным ресурсом «Справочник профессий», модернизировать мобильное приложение, обеспечить сбор аналитики и внедрить технологии больших данных для анализа информации о рынке труда, а также использовать технологии машинного обучения для ускорения подбора вакансий.

Первая версия портала «Работа в России» была запущена в январе 2009 года. Изначально это была база вакансий от служб занятости. В 2015 году на портале появился рейтинг регионов по уровню цен в конкретном субъекте РФ. В 2018 году на сайте появился новый раздел — общероссийская социальная сеть деловых контактов Skillsnet.ru для прямого общения работодателей и соискателей.

Интернет-рекрутеры инициативе не обрадовались. В HeadHunter рассказали РБК, что для успешной работы помимо удобного дизайна очень важен качественный трафик, рост которого нужно постоянно стимулировать. В SuperJob назвали портал «Работа в России» «полным провалом», а его поддержку — «необоснованной тратой денег налогоплательщиков». Там считают, что государственный ресурс проиграет коммерческим продуктам. А вот в «Авито Работа» полагают, что появление новых игроков на благоприятно повлияет на рынок.

АНО «Цифровая экономика» направила в правительство заключение по законопроекту о суверенном Рунете, сообщает РБК. Эксперты считают, что предлагаемые в документе меры противоречат обозначенным целям повышения устойчивости работы Интернета. Специалисты также предупреждают, что изложенные требования увеличат нагрузку на сетевую инфраструктуру операторов, приведут к сбоям в работе всей системы связи в России и, ко всему прочему, потребуют серьезных бюджетных расходов.

Затраты будут на закупку дорогостоящего оборудования для маршрутизации трафика, его сервисное обслуживание и содержание каналов связи, а также на возмещение через суд расходов операторов, которые будут компенсировать абонентам возникший ущерб.

Законопроект об обеспечении автономной работы российского сегмента Интернета в случае отключения от глобальной инфраструктуры внесли в Госдуму 14 декабря прошлого года. В профильном комитете Госдумы по информационной политике, информационным технологиям и связи тогда отметили, что «Великого файрвола» создано не будет.

Предлагаемые нормы точнее определяют правила работы с интернет-трафиком на территории страны и международный обмен данными, что улучшает безопасность и устойчивость Рунета, считают депутаты.

Разработка законодательства, связанного с цифровой экономикой, станет приоритетной для правительства РФ, рассказал спикер Госдумы Вячеслав Володин на открытии весенней сессии 2019 года, сообщает РБК.

«Создание благоприятного правового поля для развития цифровой экономики во многом должно обеспечить нам преимущественное положение в конкуренции среди других стран», — цитирует Володина агентство.

В ближайшее время будет рассмотрено более 20 законопроектов, связанных с цифровой экономикой.

Как сообщает РБК, президент Российской ассоциации криптоиндустрии и блокчейна Юрий Припачкин положительно оценил идею создания рабочих групп. Только таким образом можно создать законы, которые будут успешно работать: по его словам, именно работа экспертов и практиков позволяет создавать работающие законы, по этой причине экспертные группы создаются и в РАКИБ, и при РСПП. Однако до сих пор результаты такой работы не всегда учитывались в финальных версиях чиновниками и законодателями.

Создание парламентских рабочих групп позволит сократить дистанцию между практиками и законотворцами, надеется Припачкин.

24 декабря исследовательско-консалтинговая компания ifors (партнер ВЦИОМ) представила результаты опроса «Восприятие онлайн-обучения в РФ», проведенного в рамках реализации проекта «Современная цифровая образовательная среда в РФ». В нем приняли участие аудитории пяти категорий: студенты, преподаватели вузов, преподаватели ссузов, администрация учебных заведений и представители бизнеса. Исследование показало, что в целом респонденты положительно относятся к дистанционному обучению. Так, позитивно воспринимают интернет-технологии 87% студентов и 73% работодателей. 89% преподавателей вузов и 62% преподавателей ссузов не против удаленного обучения и тестирования, 80% преподавателей в целом поддерживают внедрение обязательных онлайн-курсов. Исследование выявило интересную вещь: типичный пользователь онлайн-платформ по возрасту не совсем типичный студент. Это молодой человек 25-34 лет, проживающий в Центральном федеральном округе, в первую очередь изучающий гуманитарные или экономические специальности и получающий уже не первое образование.

Результаты кореллируют с тем, что видят, например, в Contented. Руководитель компании Евгений Стройнов рассказал, что на онлайн-курс по дизайну интерфейсов, запущенный организацией совместно с Mail.ru Group, чаще всего приходят люди 23-35 лет – осознающие, чего хотят, и готовые платить. Он отметил, что на рынке сейчас нет стратегии, чему и как учить, все предложения находятся в разряде экспериментов.

Эксперт в области дополнительного образования и электронного обучения Александр Молчанов тоже считает, что 25-36 лет – возраст «осознанного саморазвития». По его словам, вузы давно мечтают о таких студентах. Чтобы найти их, образовательные учреждения «должны прийти в онлайн».

В Mail.ru Group подтвердили интерес к онлайн-образованию у студентов-гуманитариев, несмотря на то что сама компания предлагает технические курсы, например, по программированию. Директор по связям с университетами Сергей Марданов отметил необходимость ориентироваться на спрос, но добавил, что базовые знания по физике и математике тоже пользуются популярностью. По его мнению, основным достоинством модели онлайн-обучения можно считать ее более быстрое по сравнению с государственными программами развитие. В современном мире никто не знает, какие профессии пригодятся в ближайшем будущем. Онлайн-курсы позволяют быстрее среагировать на меняющийся спрос. При этом перед обучающимися встает вопрос, который каждый решает самостоятельно: доверять ли проектам, запущенным не на базе государственных профессиональных стандартов.

Председатель координационного совета региональных центров компетенций в области онлайн-обучения Александр Волков акцентировал внимание, что онлайн-обучение сейчас выглядит как смешанная модель. То есть это не сугубо дистанционное образование, но обучение, дающее дополнительные знания к тем, что учащиеся получают офлайн.

Замминистра науки и высшего образования РФ Марина Боровская отметила несколько важных вещей. Первое — нужно понимать: онлайн-обучение не снижает качество, но усиливает визуализацию, чтоповышает уровень освоения материала. Второе – у молодежи есть запрос на скорость, и на этот запрос надо реагировать. Третье — фундаментальное образование никуда не денется, но и прикладному образованию следует уделять должное внимание. При развитии онлайн-обучения необходимо постоянно мониторить спрос и предложение на него и появление новых интернет-технологий.

Константин Козлов, генеральный директор «Национального центра электронного образования», одной из структур «Ростеха», указал на минусы онлайн-обучения. Основной проблемой является то, что онлайн-обучение сложнее проверить и, соответственно, довериться ему: стоит ли оно запрашиваемых денег, окажется ли интересным и пр.

Если говорить о бизнесе, то компании создают курсы «под себя», рассказал Козлов, и курсы Сбербанка могут не пригодиться в ВТБ, хотя обе эти организации – банки. Они преследуют свои корпоративные задачи, и об этом следуют помнить.

В целом онлайн-образование необходимо, считает Козлов. Хотя бы потому что, дети сейчас уже рождаются в цифровом мире, и игнорировать реальность не получится. Современные школьники ожидают от площадок выполнения функции агрегации: они хотят искать и получать в этом помощь, а не работать с «кладбищем ресурсов», на котором много материалов, но непонятно, насколько они интересны и полезны. «Мир не позволит нам останавливаться, не позволит не изменяться», — заключил эксперт.

По прогнозам аналитиков IDC, к 2022 году объем европейского рынка технологий и услуг, связанных с цифровой трансформацией бизнеса достигнет 378,2 млрд долл. В среднем с 2017-го по 2022 год рынок будет расти на 15,1% в год.

Среди регионов мира Европа по объемам средств, выделяемых на закупки трансформационных технологий и услуг занимает третье место после США и Китая. 44% закупок в Европе приходится на четыре отрасли: дискретное и непрерывное производство, торговлю и коммунальные услуги. В производстве основная часть средств направляется на проекты умного, в том числе, аддитивного производства. В 2019 году на них пойдет свыше 27,6 млрд долл. В торговле приоритетным является направление многоканальной торговли (около 5 млрд долл.), а в ЖКХ — проекты умной инфраструктуры коммунальных услуг. Более 13,6 млрд долл. будет выделено на создание систем интеллектуального и прогнозного управления коммунальными сетями. Важными направлениями использования информационных технологий в 2019 году станут интеллектуальное грузоперевозками, а также автономные операции, в том числе роботизированное производство.

78% затрат на проекты цифровой трансформации связано с оборудованием и услугами — в первую очередь ИТ-услугами и услугами связи. Закупки соответствующего программного обеспечения в 2019 году вырастут до 55 млрд долл., а в среднем этот сегмент будет расти быстрее прочих — на 18,1% в год.

Что, по вашему мнению, подразумевается под термином «цифровая трансформация»? С какого момента цифровая трансформация стала актуальной для бизнеса?

Это процесс, при котором роль цифровых технологий выходит на первый план. Они используются не только для автоматизации основных бизнес-процессов, оцифровки физических «вещей», но сами дают возможность и способствуют изменению бизнес-модели, цепочки создания добавленной стоимости.

Владимир Щукин: «Цифровая трансформация — это, прежде всего, конкурентная битва за нового клиента поколения "Y" и "Z"»

При этом цифровая трансформация не должна являться самоцелью для предприятия или модным лозунгом под эгидой государственных программ развития. Прежде всего, это конкурентная битва за нового клиента поколения «Y» и «Z». Социальные сети и платформенные сервисы воспитали новый тип потребителя – «удобно, быстро и бесплатно». Новая модель потребления услуги означает максимально быструю реакцию на запрос, простое и интуитивно понятное взаимодействие в любой географической точке, персонификацию предложения и интерфейса. Сложно себе представить, как эти принципы перенести на тяжелую промышленность, разработку недр или непрерывное производство, но этот процесс уже идет во многих отраслях. И называют его «четвертой промышленной революцией», основные идеи, принципы и драйверы которой были озвучены на Всемирном экономическом форуме в 2016 году.

Почему эта революция произошла?

Как бывает с любой революцией, она стала возможна при стечении нескольких факторов, в том числе в области развития информационных технологий (большие данные, виртуальная и дополненная реальность, машинное обучение и искусственный интеллект, Интернет вещей и т.д.). Благодаря развитию облаков и облачных вычислений стоимость ИТ-ресурсов для стартапов за 10 лет снизилась в почти в два раза, что привело на рынок разработки приложений и сервисов множество небольших амбициозных и профессиональных команд. Появилась новая модель монетизации — платформенный бизнес, позволяющий привлекать новых поставщиков и пользователей сервисов, и обеспечивающий им удобное и выгодное взаимодействие друг с другом. Как следствие, мы наблюдаем вторжение в традиционные рынки предоставления услуг игроков нового типа.

Гиганты рынка информационных технологий также приняли ряд мер для защиты своего бизнеса и результатов инвестиций через консорциумы, соглашения и комитеты. Таким образом, например, был организован консорциум IIC (Industrial Internet Consortium). Его цель заключается в координации, установлении приоритетов и стимулировании развития технологий, разработке отраслевых рекомендаций, устранении препятствий и снижении барьеров для входа на рынок.

Нужно отметить, что за последние несколько лет суммарная капитализация цифровых компаний превысила капитализацию производственных гигантов и нефтегазового сектора и продолжает быстро расти. Например, капитализация Amazon с 2011 по 2018 год выросла со 100 до 700 млрд долл., Apple также подорожал за восемь лет.

Успехи и подходы этого сектора стали изучаться, классифицироваться и применяться в других отраслях. Компании обнаружили угрозу разрушения сложившихся рынков и одновременно возможность защитить своё будущее за счет инноваций. В настоящее время не только отраслевые игроки и международные корпорации, но и целые страны входят в процесс цифровой трансформации, развивая комплементарные сервисы на имеющейся инфраструктуре.

Всем ли компаниям нужна цифровая трансформация? От чего это зависит?

Большая часть нашей жизни сейчас сосредоточена в Интернете. Тот, кто хочет работать в этом пространстве, вынужден иметь соответствующие инструменты. Возможно, в будущем появятся «киберхиппи», которые будут пользоваться только «нецифровыми» сервисами, но объем рынка для них будет невелик.

Пока существующий бизнес компании защищен различными механизмами, а издержки и потери покрываются ценой продукции, необходимости в изменении бизнес-модели нет. Цифровые компании дают своему клиенту скорость реакции на его уникальный запрос, гибкость и адаптивность ответа. Поэтому темп и масштаб реализации цифровых изменений зависит от того, какие риски есть в конкретном секторе экономики. Можно ли потерять клиентов, желающих пользоваться продуктами и сервисами по-другому? Есть ли вероятность изменения бизнес-модели и сокращения цепочки создания ценности за счёт цифровых технологий? Реализуем ли такой сценарий, и будет ли это выгодно обеим сторонам? Вот вопросы, на которые необходимо ответить на старте преобразований.

Что необходимо компании для обеспечения цифровой трансформации?

Процесс цифровой трансформации в конечном счете должен затронуть практически все отделы компании. Поэтому нужно видение топ-менеджмента, доверие и поддержка офиса трансформации и CDO (Chef Digital Officer), изменения в бизнес-процессах и даже организационной структуре предприятия, поддержка цифровых «евангелистов» и центров кристаллизации инициатив, а также создание новой цифровой среды и культуры.

Какие продукты необходимы компаниям для обеспечения цифровой трансформации?

Цифровая трансформация невозможна без использования цифровых продуктов, но их выбор зависит от размера бизнеса компании, стратегии изменений, экосистемы партнеров, а также отраслевой и государственной политики в сфере информационных технологий. К программным решениям, которые могут быть необходимы компании, можно отнести платформы индустриального интернета вещей, системы краевых вычислений (edge computing), включая программно-аппаратные платформы и приложения для задач управления производственными ресурсами, обслуживания оборудования, безопасностью персонала, online-аналитики), системы и средства обработки больших данных (Big Data), контроллеры и микрокомпьютеры, которые делают оборудование «умным», а также телекоммуникации.

На рынке есть организации, которые занимаются разработкой таких продуктов. Один из примеров – решения корпорации Hitachi Vantara. С помощью технологии Hitachi Content Platform (HCP), например, можно расширить возможности управления данными компании, обеспечить оптимизацию облачной инфраструктуры и модернизировать сервисы для работы с файлами. Или Pentaho Business Analytics Platform – единая платформа для управления конвейером аналитических данных. Она позволяет мгновенно создавать трансформации с помощью динамических и многоразовых шаблонов интеграции данных; проводить мониторинг производительности, откат и перезапуск заданий для оптимизации аудита использования.

Каковы основные этапы цифровой трансформации?

Пока в нашей стране принято больше говорить об уровне готовности к цифровой трансформации или уровне проникновения цифровых технологий, и планировать мероприятия и проекты в этой сфере. Проекты, исходя из степени готовности, делятся на три категории:

Pre-digital – это оптимизация и автоматизация процессов внутри предприятия, переход от аналоговых систем управления производством к цифровым («оцифровка»). Затем идет категория Digital — расширение собственных рыночных возможностей за счет предложения продуктов и сервисов. И, наконец, этап New business model – создание экосистемы партнеров, применение новых бизнес-моделей.

Есть несколько успешных и многократно цитируемых проектов в мировой промышленности, которые относятся к третьей группе, однако новых масштабных бизнес-кейсов, которые перевернули бы еще одну отрасль, пока нет.

Вы упомянули участие в процессе трансформации новой роли руководителя, появляющейся в цифровых компаниях, — Chef Digital Oficer. Какой должна быть его команда?

В команде CDO должен быть системный архитектор, проектный менеджер, желательно иметь полный набор специалистов по основным на сегодня технологиям: искусственному интеллекту, виртуальной и дополненной реальности, платформам, edge computing, сетевым технологиям. CDO вместе с CIO (ИТ-директором) отвечает за инновационную, инфраструктурную и технологическую составляющую, и вместе с ними в этом процессе должны участвовать другие руководители (CSO – руководитель отдела безопасности; CTO – технический директор и т.п.), чтобы менялась организационная структура, а также внутренняя культура компании.

Есть ли какие-то отрасли, для которых цифровая трансформация на данный момент особенно важна?

Все отрасли, которые испытывают давление рынка — снижение объемов, прибыли, повышение конкуренции — должны задуматься о необходимости цифровой трансформации. В этом процессе будет тяжело остаться в стороне, так как изменение в цепочке создания ценности и кроссиндустриальное взаимодействие на базе цифровых платформ означают только одно: трансформируйся или изолируйся.

Критичность проекта цифровой трансформации определяется несколькими стартовыми условиями: наличие успешных бизнес-кейсов в отрасли, давление рынка со стороны клиентов, активность прямых конкурентов, наличие центров компетенций в отрасли и в компании, доступность компонентов, ресурсов и средств информационной безопасности при реализации проектов.

Есть ли лайфхаки, которые помогут компаниям пройти через цифровую трансформацию максимально быстро и просто?

Быстро и просто пройти через это не получится, особенно если бизнес достаточно успешен на сегодняшний день. Цифровые компании ломают сложившейся рынок, проникают в новые ниши, оказывают давление на больших игроков. Традиционные компании вынуждены либо покупать опасные на их взгляд стартапы, либо защищаться с помощью патентов на технологии и запретительных отраслевых стандартов.

И вот главный, на мой взгляд, рецепт трансформации: успех инноваций лежит в отказе от старых привычек.

В мире, где существует Amazon, любой ретейл-бизнес должен или стать сервисным ИТ-бизнесом, или уйти с рынка. Применимо ли это утверждение к компаниям, работающим в премиальном сегменте? Что нового может предложить продуктовый ретейл покупателям? Как «продавцу помидоров» конкурировать с ведущими технологическими компаниями? Георгий Михайлов, который отвечает в «Азбуке вкуса» за инновации, ответил на эти и некоторые другие вопросы.

- «Азбука вкуса» — это ИТ-компания?

«Азбука вкуса» — это ИТ-компания, занимающаяся реализацией FMCG-товаров. Через несколько лет, если мы продолжим правильно подходить к проникновению «цифры» в бизнес, «Азбука вкуса» сможет продавать все, что угодно, любые сервисные услуги.

- Появление Apple в вашей ассортиментной линейке — это часть того, о чем вы говорите?

Это, скорее, незнание рынком бренда «Азбука вкуса». «Деликатесы стерео», через которые мы реализуем продукцию Apple, шестнадцать лет на рынке. Это дочерняя компания «Азбуки вкуса», которая все время торговала медиа, CD, винилом. Сейчас продает игрушки, гаджеты и т.д. Это логичное расширение ассортиментной матрицы нашего дочернего бренда. Мы продавали Samsung, продавали YotaPhone. То, что теперь наш дочерний бренд продает Apple, — логичное продолжение.

- Насколько ваши коллеги внутри компании готовы себя воспринимать как сотрудников ИТ-бизнеса? Насколько рынок готов относиться к «Азбуке вкуса» как к участнику ИТ-индустрии?

Владельцы компании однозначно видят нас как ИТ-бизнес. У них цифровое мышление было задолго до того, как в компании сформировалось понимание, что мы готовим ИТ-продукты. Есть топ-менеджеры и пласт сотрудников, которые не чувствуют взаимосвязи ИТ и «Азбуки» так плотно. И есть департамент развития цифровых продуктов, где все эти ИТ-продукты готовятся, «жарятся» и «варятся». Разрыв между пониманием того, как устроен цифровой мир, зачем нужна «цифра» компании — и пониманием, что «Азбука» уже стала ИТ-компанией, до сих пор сохраняется. Это нормально. Не все, кто был занят в продуктовом ретейле, готовы осознать, что мир изменился. Со временем такое осознание придет.

- Всякая смена парадигмы влечет смену кадрового состава: кто-то понял, кто-то не понял, кто-то не вписался. Кого слишком много, а кого катастрофически не хватает?

Слишком много функционеров, тех, кто привык носить бумажки, выполнять задачки, слишком много сотрудников, приверженных старомодным бизнес-процессам. Мало тех, кто готов увидеть бизнес глазами новых поколений с их большим числом гаджетов, с другим образованием, зачастую с отсутствием образования как такового. У нового поколения другие взгляды на продукты питания как на категорию. Чтобы это понять, надо менять голову.

Как питались люди раньше? Пожарили дома на сковородке что-нибудь с чем-нибудь, что-то сверху налили и поели. Сейчас люди покупают бандлы, готовые решения. Им нужна коробка с понятным вкусом и понятно оцифрованными параметрами. Данные будут просканированы в смартфон клиента с приложением с рационом питания. Эта коробка доступна в определенные часы, а в другие часы она просто не нужна — и т.д. Это иной взгляд на модель потребления и интеграцию этой модели с цифровым миром.

- Если мы говорим про ИТ-специалистов, то кого не хватает наиболее остро?

Лидеров с пониманием ИТ. Программистов — тоже тяжело, но мы их находим. Бизнес-аналитиков находим со скрипом. Но лидеров очень мало. Тех, кто готов указать направление и повести людей за собой.

- Сейчас у толкового ИТ-специалиста как никогда много путей: уехать за рубеж, найти интересные компании в России. Вряд ли «Азбука вкуса» входит в его топ тех мест, где он хочет работать. Чем соблазняете?

Для этого мы много чего сделали, и соблазнять получается. Во-первых, мы создали в рамках «Азбуки» дочернюю компанию с уклоном в ИТ. Она выглядит и действует как ИТ-компания. Мы придумали для нее HR-бренд, создали свой язык общения. Наша целевая аудитория — разработчики от 18 до 26 лет, стажеры, те, кто может стать лидером ИТ-компании. С этим предложением мы вышли на рынок поиска специалистов, причем отдельно от «Азбуки». Это четко дифференцирует нас от коллег и одновременно ставит на один уровень с такими яркими брендами, как «Альфа-Лаб», «Сбертех», «Ламода»... Мы смогли создать у своих сотрудников ощущение масштабности стоящих перед ними задач, сумели заинтересовать возможностью реализовать яркие и интересные для них самих проекты. Мы говорим им, что «Азбука вкуса» — это в том числе мощнейшая ИТ-команда с не менее мощным материнским брендом и то, что у «Азбуки вкуса» масса интереснейших цифровых продуктов. Наша аудитория молода, и ей нужны эти решения. Мы готовим для специалистов вызов — а это сильная нематериальная мотивация. Мы говорим: «Задачи, которые мы решаем, сложнее, чем те, которыми занимаются в 'Яндексе' или Google». В рознице очень короток промежуток от создания решения до получения осязаемого результата. Это очень сильно мотивирует. Качество специалистов, которых мы берем на работу, за последнее время сильно выросло.

- В зарплатах, которые вы предлагаете, есть премия к уже устоявшимся ИТ-брендам, где работать круто?

У нас зарплата чуть меньше…

- Вы берете не с премией, а даже с дисконтом?

Мы готовы платить 80-85% от максимальной цены на рынке. Это приличный дисконт, но при этом мы берем очень классных ребят — благодаря HR-бренду, атмосфере и т.д.

- Проблема отъезда за границу ИТ-специалистов — насколько вы от нее страдаете?

Очень сильно страдаем. Сейчас даже белорусы больше работают с Америкой, чем с нами. Раньше, если кого-то не хватало в России, можно было поискать в соседних странах. Сейчас уже компании из Белоруссии ищут ресурсы в России. Аутсорсинговые компании из соседних стран начали нанимать программистов из России для проектов, которые они реализуют в интересах европейских и американских заказчиков.

- Можно выразить этот дефицит в процентах?

У меня укомплектованность 70%. Думаю, это обычная ситуация. Важное дополнение: мне не хватает 30% очень толковых специалистов.

- Давайте отойдем от HR и перейдем к технологиям. Что самого интересного в области ИТ и ретейла происходит прямо сейчас?

Скорость — это то, что приносит победу на рынке. Доступность сервисов где угодно, по любым каналам. Способность внедрять изменения максимально быстро. Проектами длиной в два года мыслить больше нельзя.

- Входит ли в понятие скорости динамическое ценообразование?

Динамическое ценообразование у нас уже два года как введено. Мы можем взять цены конкурентов, учесть спрос и выставить цены нажатием кнопки. Некоторые вещи делаются в автоматическом режиме каждый вторник и четверг. Динамичнее некуда. Менять в рамках одного магазина цены в течение дня было бы неправильно с точки зрения нашего клиента. Это разумно в дисконт-магазинах. Для нашего же типа розницы и нашего потребителя важна определенная стабильность. Вот на сайте любое динамическое ценообразование уместно.

- Изменились ли за последние пару лет технологии прогнозирования спроса? Сейчас все говорят о том, что нейронные сети, большие данные и т.п. выдают в этой области что-то такое, чего не было раньше...

Если кто-то это и делает, то наверняка это пока не связано с такими вещами, как товарная матрица. Скорее всего, это делают на уровне каких-то более крупных вещей. Угадать и спрогнозировать со стопроцентной точностью для конкретного человека его корзину на завтра — вряд ли сейчас такое возможно. Но уверен, что ретейл дойдет и до этого.

- Растет ли объем данных о покупателе, который вы собираете? Насколько эти данные вам помогают?

Набор данных у нас небольшой и сильно персонифицированный. Человек, его фамилия, телефон, мейл, пол, возраст. На мой взгляд, этих данных уже недостаточно. Хорошо бы чуть-чуть расширить границы: использовать соцсети, взаимосвязи с другими клиентами «Азбуки», предпочтения, возможно, информацию о частом нахождении где-то в Москве, что посещает, какое кино любит. Данные, которые позволяют нарисовать портрет пользователя в сети и в жизни. Вот этого у нас пока нет, но очень хочется.

- Вы сказали, что потребитель нового поколения «хочет коробку». Если это действительно так, то вы конкурируете не столько с другими ретейлерами, сколько со службами доставки еды из ресторанов.

Да, мы с ними конкурируем. Но те же службы доставки из ресторанов доставляют от нас те самые коробки. А открытые нами рестораны, надеюсь, будут конкурировать с другими ресторанами.

- Вы описали цифровое будущее, которое готовите для своих клиентов. Какие изменения я, как клиент «Азбуки вкуса», почувствую в ближайший год?

Продуктоматы. Самовывоз. Это новые для «Азбуки» сервисы, но они уже хорошо себя зарекомендовали.

Скорее всего, доставка станет быстрее. Вы сможете получать продукты не через 4-6 часов, а, скажем, через 2-3. Точно будет переработан подход к формированию персонального листинга товаров в интернет-магазине. Сейчас он основывается на обобщающей статике. Мы хотим перейти к максимально полной динамике в персонализации вашего листинга, более точно попадать в интересы покупателя, основываясь не только на предыдущем заказе.

Идет перевод всех магазинов на более быстрые кассы. Возможно, в некоторых магазинах появится оплата посредством биометрии, может быть, даже оплата с помощью селфи. Очень хочется сделать кассы самообслуживания для частых посетителей наших магазинов. Это убыстрит расчеты, уменьшатся очереди.

Мы тестируем технологии распознавания товара, когда система сообщает, какого именно товара сейчас нет на полках.

- Стратегия компании в том, чтобы лояльный потребитель больше и чаще ходил в обычный магазин, или чтобы заманить покупателя в Интернет?

Наша стратегия — увеличить число сервисов, потребляемых одним покупателем, расширить потребление услуг «Азбуки» как сервисной компании, не важно, где именно. Если мы уговорим вас чаще ходить в супермаркет — круто. Но также мы можем предложить вам на сайте экспресс-меню на завтрак, обед и ужин, и, может быть, в будущем услуги химчистки и другой непривычный для супермаркета сервис.

Приобретя французскую компанию Contextor SAS, гигант отрасли корпоративного программного обеспечения SAP выходит на рынок роботизации бизнес-процессов (robotic process automation, RPA).

Покупка Contextor поможет SAP расширить экспансию собственной системы Leonardo, наделенной функциями машинного обучения дополнив ее функциями RPA, позволив упростить взаимодействие в рамках единого пользовательского интерфейса программ SAP с другими приложениями.

Интеграция с облачной платформой и диалоговыми технологиями искусственного интеллекта призвана поддержать так называемые интеллектуальные системы RPA (Intelligent RPA).

«Мы придерживаемся интеллектуального подхода к RPA, продвигая идею интеграции классических функций RPA с созданным в SAP стеком машинного обучения», – пояснил руководитель направления машинного обучения SAP Маркус Нога.

Несмотря на рост числа специалистов по RPA на сегодняшнем рынке компания SAP по-прежнему выгодно отличается от конкурентов умением объединять инновационные технологии с традиционным набором приложений и применять полученные результаты.

Интеграция интеллектуальных систем RPA с ключевыми решениями SAP (в частности, с S/4HANA) планируется с первой половины 2019 года.

«Что еще мы можем сделать лучше – это попытаться провести интеграцию с чатботами и интеллектуальными средствами, поскольку предложения SAP очень тесно взаимодействуют друг с другом, – отметил Нога. – Третья область улучшений связана с контентом. Для каждой цепочки автоматизации внутри приложений SAP или между приложениями и общими окружающими системами наши разработчики предлагают уже готовый контент. Это предполагает нацеленность на общетематические исследования, облегчающие клиентам использование наших инструментов».

Intelligent RPA, или просто IPA, объединяют в себе набор новых технологий, связывающих RPA и машинное обучение с радикально трансформированными бизнес-процессами, которые упрощают работникам выполнение повторяющихся и рутинных операций.

По сути, IPA использует искусственный интеллект для создания программ, которые подобно человеку способно обучаться на основе выполняемой работы и приспосабливаться к меняющимся обстоятельствам. Это естественная конечная цель RPA, но каждому игроку этого сегмента еще только предстоит доказывать свою приверженность ей.

«Речь идет о своеобразном сочетании трех технологий: диалогового искусственного интеллекта, машинного обучения и RPA, что позволит нам выполнять сценарии совершенно новым способом, – указал Нога. – IPA – это запуск операций и корпоративных приложений автоматизации, к разработке которых мы приступили летом 2018 года. Приобретение Contextor способствовало ускорению начатого процесса».

По словам Ноги, SAP выходит на рынок RPA, опираясь на свое представление об «интеллектуальном предприятии».

«Наше внимание сосредоточено на формировании видения интеллектуального предприятия, помогающего цифровой компании, где вся информация изначально представлена в цифровом виде, переходить к ее использованию для обучения и рационализации бизнес-процессов с учетом новых возможностей, открываемых заложенными в корпоративном программном обеспечении средствами машинного обучения и искусственного интеллекта, – подчеркнул он. – Contextor с ее 100 тыс. ботов и клиентской базой, насчитывающей сотни предприятий, очень хорошо подходит для интеграции с нашими разработками RPA. Интеграция функций RPA Contextor поможет SAP быстрее находить общие сценарии. А сочетание систем машинного обучения и RPA позволит быстрее реагировать на запросы клиентов. Средства Contextor с их адаптерами и коннекторами отлично сочетаются с традиционными системами SAP и других разработчиков делового ПО, упрощая интеграцию в условиях их дальнейшего органического развития».