Когда оправдан выбор платформ Low-code? Действительно ли они позволяют экономить? И в чем причина роста их популярности? Об этом, и не только, мы поговорили с Еленой Александровой, руководителем отделения собственных платформ IBS, отвечающей за развитие Low-code платформы и продуктовой линейки «Планета». Более подробно ее выступление можно будет услышать 2 декабря на конференции «LOW-CODE 2021», организуемой издательством «Открытые системы». Особое внимание будет уделено практическим аспектам подхода Low-code, оценке эффективности и целесообразности использования соответствующих «конструкторов» для решения задач разного типа.

- Считается, что без демократизации процесса разработки цифровая трансформация компаний будет практически невозможной. Есть ли с этой точки зрения у платформ Low-code/No-code какая-то альтернатива?

Альтернатива есть всегда. Демократизация процесса разработки может достигаться, например, за счет стандартизации вкупе с использованием языков высокого уровня типа Python. Но, конечно, философия Low-code/No-code выглядит в этом смысле наиболее перспективно.

- В каких направлениях Low-code сейчас наиболее актуален? Где можно ожидать роста его популярности в обозримом будущем, а куда он не доберется?

Мы видим рост популярности подхода Low-code в первую очередь в корпоративном сегменте. Но, возможно, это связано с тем, что IBS работает на рынке крупнейших российских компаний. Как бы там ни было, у роста популярности Low-code/No-code есть вполне объективные причины. Во-первых, почти все крупные холдинги имеют свой большой штат квалифицированных разработчиков и уже не боятся использовать конструкторы для создания корпоративной экосистемы. Во-вторых, скорость изменений внешних и внутренних процессов любой компании давно на порядок выше возможностей самой квалифицированной команды разработчиков. Ну и в-третьих, конечно, сказывается мучительный опыт внедрения готовых ИТ-продуктов, когда еще до ввода в промышленную эксплуатацию и заказчику, и интегратору понятно, что 40% функциональности продукта просто не нужно, а то, что действительно необходимо, вендором не предусмотрено.

- Как вы считаете, вообще Low-code – это навсегда, или это промежуточное звено в развитии ИТ-платформ?

Как было написано на кольце царя Соломона, «всё пройдет, и это тоже пройдет». Но если измерять ход времени не веками, а хотя бы десятилетиями, стоит отметить, что концепция Low-code родилась задолго до программирования и вычислительной техники. Мы с детства пытаемся складывать мир из кубиков, LEGO, паззлов, а потом строим дома, заводы и бизнесы. Сначала ребенок радуется, что из одних и тех же деталей можно построить дом и железную дорогу, а потом становится программистом и продолжает строить цифровой мир. Природное желание человека систематизировать подход к работе, ввести стандарты, в сочетании с потребностью в творчестве делает идею «конструкторов» такой привлекательной, что она кажется безальтернативной. Вопрос только в степени сложности и целевой аудитории конкретного конструктора.

Наверное, можно сказать, что идея Low-code/No-code останется навсегда, но вполне возможно, что называться она будет как-то иначе.

- Способен ли Low-code стать стандартом систем автоматизации?

Поскольку это подход, а не конкретная технология, то и о стандарте говорить сложно. Сейчас тоже есть специалисты по программированию микроконтроллеров на Ассемблере, но большинство разработчиков все-таки пишут на Java, C++, .Net с использованием огромного количества библиотек. Я думаю, что Low-сode уже сейчас во многом стал такой же естественной частью процесса разработки, как и остальная инфраструктура.

- Какова стратегия IBS на этом рынке?

Мы развиваем собственную платформу «Планета» уже несколько лет. Ее сервисы и компоненты используются как в No-сode продуктах на базе этой платформы, так и в проектах заказной разработки. Коммерциализация платформы происходит через конкретные продукты, собранные на инструментах платформы, например, «Планета. Аналитика», «Планета. НСИ», «Планета. Сервер» и т. д. Это No-code инструменты корпоративного уровня, созданные на Low-code платформе «Планета». Все действия пользователь этих продуктов делает в рамках конструктора, без необходимости программирования. Второй путь коммерциализации – в процессе разработки решения для конечного заказчика в качестве инфраструктуры используются технологические инструменты нашей платформы. Это позволяет существенно повысить качество и скорость реализации проектов.

- Позволяет ли Low-code экономить, или речь идет исключительно о гибкости и удовлетворенности бизнеса? Ведь платформы далеко не бесплатны, особенно если речь идет о массовом использовании. При каких условиях Low-code экономически выгоден?

Когда мы говорим об экономике цифровых платформ, в частности Low-code/No-code, ответ на вопрос об экономии ничем не отличается от ответа на аналогичный вопрос для классических ИТ-продуктов. Это всего лишь инструмент, и он может как принести измеримую и ощутимую экономию, так и нанести серьезный ущерб.

На мой взгляд, No-code экономически выгоден в проектах, связанных с быстро изменяющимися, но типовыми процессами в крупных и средних компаниях. Например, в каждой организации есть свой процесс мониторинга и анализа данных, свой набор источников этих данных, а ключевые показатели эффективности могут быстро меняться в зависимости от ситуации на рынке, нормативной базы и даже экологических предпочтений конкретного региона. Платформенный подход в данном случае точно позволит компании сэкономить не только за счет актуальной аналитики, но и на этапе эксплуатации системы. На практике почти в каждой компании есть BI-продукты «на полке», поскольку задачи, которые ставились перед ними на момент покупки и внедрения, давно потеряли актуальность. В этом случае гибкость Low-code/No-code приносит вполне очевидную выгоду.

- На что нужно обращать внимание при выборе конкретного инструмента? Какими могут быть стоп-факторы?

Это интересный и непростой вопрос. Классический подход к выбору ИТ-продуктов предполагает длинный список вопросов, на которые должен себе ответить покупатель. Основная часть вопросов касается функциональности продукта, его эксплуатационных характеристик, лицензионной политики и технической поддержки. Мне кажется, что в случае продуктов Low-code/No-code подход к выбору должен быть другим.

При выборе платформы, с которой организации придется жить ближайшие годы, я бы прежде всего обращала внимание на финансовую устойчивость, спектр компетенций и опыт вендора. Развитие собственной платформы – серьезный инвестиционный проект, это дорого. Надо быть уверенным хотя бы на два-три года вперед, что развитие платформы не придется сворачивать, как бы ни развивались события на рынке. То есть наличие выделенного финансирования, команды развития платформы, подразделения R&D, детализированной дорожной карты работ и видения на годы вперед являются важным позитивным сигналом для заказчика.

Второй важный блок вопросов связан с тем, что при выборе инструмента никто не может заранее сказать, как изменятся бизнес-задачи заказчика, какие компетенции и в какой области потребуются, например, через год или два. При выборе классического ИТ-продукта мы по сути выбираем инструмент решения сегодняшних задач и часто забываем, что сам этот инструмент был создан годы назад, а спроектирован еще раньше. Конечно, он не может учитывать все те изменения, которые уже произошли. Для Low-code/No-code этот вопрос решается гораздо легче благодаря максимальной гибкости инструментария. Но будущие задачи по-прежнему находятся в зоне неопределенности. Справится ли платформа с будущими вызовами? Есть ли у ее вендора достаточно компетенций в смежных с разработкой областях? Может ли вендор выступить в роли ИТ-партнера заказчика, принимая на себя ответственность за качество и эффективность работы сервисов?

- В чем особенности аналитического Low-code, которым является ваша «Планета» (по сравнению, например, с ВРМ, RPA и другими инструментами)? Какие это накладывает требования на неё?

«Планета» действительно начала свое развитие в статусе платформы, отталкиваясь от BI-инструментария. Так сложилось исторически – надо же с чего-то начать, и в нашем случае это оказался BI. Думаю, что мы совсем не уникальны в этом смысле. Все платформы Low-code/No-code начинали с решения задач какого-то одного типа и потом расширяли функциональность, постепенно стирая границы между RPA, CRM, BI, BPM. В результате получается довольно интересная картина.

Для аналитических задач характерны высокие требования к возможностям платформы по визуализации и интеграции данных. Даже решая задачи в рамках бизнес-аналитики, заказчики, тем не менее, ожидают увидеть возможности BI, BPM, MDM и веб-дизайна в рамках одной платформы.

- Вы позиционируете свою платформу в том числе для госсектора. Но подход Low-code – это в чистом виде компромисс. Насколько такой компромисс возможен в госсекторе?

Мы действительно много работаем с государственными структурами. В последнее время и без того серьезные требования к качеству и функциональности решений возросли. Компромисс в этой части вряд ли возможен.

Если же говорить о компромиссе между заказной разработкой и готовым продуктом – то да, такой компромисс возможен. Более того, на мой взгляд, это единственный технологически корректный ответ на задачи, которые стоят в рамках цифровой экономики. Однако не стоит ожидать, что министерство или ведомство будет вести самостоятельную разработку на платформе. У этих заказчиков совсем другие задачи и нет нужного количества разработчиков. Поэтому платформа здесь скорее инструмент интегратора, который на ее базе собирает и дорабатывает готовое решение. Такой подход позволяет сохранить гибкость информационной системы для будущих трансформаций и при этом уложиться в сроки проекта. Ведь с учетом конкурсных процедур срок реализации чаще всего сжат до нескольких месяцев, а то и недель.

- По озвученной на одной из наших конференций статистике, из трех разработчиков Low-code лишь один является «настоящим» бизнес-пользователем, а двое фактически «айтишники» – то есть без ИТ-бэкграунда пока обойтись проблематично. Что необходимо делать, чтобы ситуация изменилась?

Да, такая проблема на рынке есть. Звучат мнения, что нам скоро будут нужны не программисты, а скорее сценаристы, понимающие технологию, архитектуру и бизнес-процесс. Таких людей сейчас очень мало и, как правило, они встречаются среди архитекторов и системных аналитиков.

На практике я вижу два встречных процесса: экономисты и менеджеры становятся «техногиками», а многие «техногики» учатся думать в терминах бизнес-логики. У нас в команде разработчиков есть экономисты, менеджеры и даже психологи по первому образованию! А если «хорошенько потереть» многих менеджеров, то обнаружится бывший разработчик. Если эта тенденция продолжится, то особой проблемы с кадрами для индустрии Low-code/No-code быть не должно.

Тем не менее, мы, как и все на ИТ-рынке, сталкиваемся с проблемой кадрового дефицита и решаем ее с помощью программ обучения. У нас постоянно запускаются серьезные стажерские программы для молодых специалистов, есть корпоративный университет и программы обучения для руководителей. Мне очень нравится в этом смысле подход IBS к развитию специалистов: поощряется любое развитие, не только в той области, где сотрудник работает, – было бы желание развиваться и природное любопытство.

Несмотря на мировые проблемы, 2021 год стал для Apple крайне успешным: новые iPhone и iPad пользуются популярностью, продолжился перевод «маков» на собственные процессоры компании. Но чего можно ожидать от Apple дальше? Ведь ясно, что почивать на лаврах компания не будет.

В этом году 24-дюймовый iMac был оснащен чипом Apple M1, изменился внешний вид моноблока — он стал тоньше, получил больше портов Thunderbolt/USB 4 и стал доступным в целой радуге расцветок. Можно предположить, что в 2022-м аналогичным образом будет обновлена и линейка iMac с экраном 27 дюймов. Скорее всего, эти компьютеры будут оснащаться процессорами M1 Pro и M1 Max, их характеристики по сравнению с прежними моделями улучшатся. Экран 24-дюймового iMac уступает по разрешению и яркости 16-дюймовому MacBook Pro, но iMac с диагональю 27 дюймов по идее уже должен быть оснащен дисплеем Liquid Retina XDR (254 пиксела на дюйм), как у «макбука». Не исключено увеличение размера экрана, учитывая что предшественником 24-дюймового iMac был моноблок с диагональю 21,5 дюйма.

27-дюймовый iMac, скорее, будет больше походить на настольную версию 14-дюймового MacBook Pro, а не на увеличенную версию 24-дюймового iMac

Перевода на процессоры Apple также все еще ожидают Mac mini и Mac Pro. Скорее всего, эти компьютеры с «родными» чипами появятся в конце 2022 года.

Что касается других новшеств, в Apple последние несколько лет развивают направление дополненной реальности, но до сих пор эти разработки касались в основном программного обеспечения. Уже какое-то время ходят слухи о том, что в Apple работают над шлемом, и в последнее время подобные сообщения сходятся в том, что такое устройство все-таки появится в следующем году. Утверждается, что это будет шлем дополненной и виртуальной реальности, хотя глава Apple Тим Кук в выступлениях чаще говорит именно о дополненной. Если такой шлем действительно появится, Apple еще предстоит объяснить, зачем он нужен массовому потребителю, хотя может быть, это будет отчасти понятным, учитывая что Facebook, теперь переименованная в Meta, взяла курс на создание миров смешанной реальности.

Новый HomePod, которому давно пора вступить в конкуренцию с предложениями Google и Amazon

Еще один продуктовый сегмент, в котором Apple может представить что-то новое, — умный дом. За последнюю пару лет компания отказалась от выпуска умной колонки HomePod в пользу более компактной HomePod mini и стала активнее поддерживать инициативу Matter, в рамках которой разрабатываются стандарты, обещающие обеспечить возможность взаимного соединения оборудования умного дома разных производителей. Ожидается, что устройства, поддерживающие Matter, начнут появляться в следующем году.

Но на днях снова появились слухи о проекте операционной системы Apple для умного дома homeOS — после того, как это название было упомянуто в одной из вакансий, опубликованных компанией. Это может указывать на увеличение инвестиций Apple в соответствующие технологии, особенно учитывая, что недавно в компанию был принят новый специалист на должность руководителя разработки ПО для HomePod.

Не исключено, что homeOS — это новое устройство для гостиной, о котором тоже ходят слухи. Предполагается, что это будет некий гаджет с функциональностью колонки HomePod, который можно будет соединить с телевизором Apple TV, чтобы превратить его в систему видеоконференцсвязи по FaceTime.

Отделение Kyndryl от IBM и установление компанией партнерских отношений с Microsoft стало первым шагом к образованию новых стратегических облачных союзов.

По условиям соглашения, партнеры будут разрабатывать новые продукты, построенные на основе Microsoft Cloud и призванные содействовать цифровой трансформации. Компания Microsoft стала первым партнером Kyndryl, получившим статус Premier Global Alliance Partner.

Microsoft будет распространять продукты, разработанные двумя компаниями, через свои глобальные отделы корпоративных продаж и создаст учебную площадку Microsoft Cloud для сотрудников под названием Kyndryl University for Microsoft. Компании сосредоточатся на модернизации данных и управлении ими, развитии отраслевых инноваций на основе искусственного интеллекта, вопросах кибербезопасности и отказоустойчивости, а также на переносе критически важных рабочих нагрузок в облако. Kyndryl возьмет на себя руководство консультационными, внедренческими и управляемыми услугами для гибридных сред.

«Как независимая компания, мы инвестируем в нашу партнерскую экосистему, поддерживая успех своих клиентов, – заявил председатель совета директоров и генеральный директор Kyndryl Мартин Шрётер. – Мы сосредоточены на расширении наших рыночных возможностей в сфере облачных технологий, данных, безопасности и интеллектуальной автоматизации».

Когда в начале ноября Kyndryl завершила отделение от IBM, руководство компании объявило, что теперь у нее появится большая свобода для установления партнерских отношений с крупными технологическими компаниями и гиперскейлерами – Google, AWS, Microsoft и т.д.

Кроме того, компания намерена инвестировать в подготовку собственных специалистов, а также в разработку сервисов для развивающихся рынков 5G, граничных вычислений, а также облачного рынка и рынка систем безопасности.

Шрётер ставит перед собой весьма агрессивные цели. «В качестве независимой компании мы будем более гибкими, быстрыми, целенаправленными и организованными, ориентируясь на приоритетные потребности и возможности клиентов, – подчеркнул он. – У нас будет больше возможностей для инвестиций и расширения возможностей для обслуживания рынка, объем которого, как ожидается, превысит к 2024 году 500 млрд долл. Такой рост обусловлен стремительным увеличением объема данных, переносом функций управления данными и анализа в облако, а также срочной и очевидной потребностью в обеспечении дополнительной безопасности информационных и технологических систем».

Компания Kyndryl ведет бизнес более чем в 60 странах, ее ежегодный оборот составляет 19 млрд долл., в ней работает свыше 90 тыс. сотрудников, а клиентская база на 75% состоит из компаний, входящих в список Fortune 100.

Компания VMware вновь стала независимой, официально отделившись от материнской компании Dell и разрубив узел, связывавший их с 2016 года.

Этот шаг обеими сторонами рассматривается как возможность налаживания отношений с новыми партнерами и расширения существующих технологий при сохранении тесных связей друг с другом.

Здесь есть и финансовая подоплека. Dell Technologies избавится от своей доли, составляющей 81% от общего объема публично торгуемых акций VMware, и создаст независимого разработчика ПО с рыночной стоимостью почти в 64 млрд долл. Оставшаяся часть Dell, занимающаяся производством оборудования, в соответствии с последними котировками акций оценивается в 33 млрд долл.

Почти две трети выручки VMware по-прежнему приходятся на более традиционные сегменты программного обеспечения делового назначения с предоставлением услуг лицензирования и поддержки. При этом компания неуклонно движется в сторону облачной модели. Ожидается, что в финансовом году, который завершится в январе 2025 года, выручка от подписок составит более 40% от общего объема продаж VMware.

В обеих компаниях полагают, что разделение поможет им повысить свою финансовую гибкость, продолжая укреплять партнерские отношения в рамках дальнейшего развития бизнеса. Одним из совместных проектов, в частности, является сервис VMware Cloud on Dell EMC, в котором средства организации высокопроизводительных вычислений, хранения и сетевое программное обеспечение VMware интегрированы с гиперконвергентной инфраструктурой Dell EMC.

В соответствии с соглашением о разделении, обе компании намерены поддерживать сотрудничество и в новых областях, в том числе в сфере пограничных вычислений, телекоммуникационной области и при разработке технологий 5G. Предложения VMware будут распространяться по каналам продаж Dell и через Dell Financial Services.

Генеральный директор VMware Рагу Рагурам в своем блоге указал, что его компания намерена стать более гибкой и углублять партнерство с поставщиками как облачных сервисов, так и продуктов, размещаемых on-premise. «Дополнительная гибкость и использование собственного капитала при совершении будущих приобретений помогут нам сохранить конкурентоспособность, – заявил он. – Отделение от Dell должно способствовать нашему превращению в Швейцарию облачной индустрии, обладающую уникальными возможностями для предоставления клиентам наилучшего сочетания возможностей по мере развития устойчивой экосистемы, которым мы намерены заниматься совместно с нашими партнерами».

В опубликованной недавно в Network World статье Рагурам подчеркнул, что отделение поможет VMware выйти из тени Dell. «Отделение от Dell позволит партнерам увидеть нас в новом свете и предоставит нам дополнительную гибкость в развитии нашего собственного бизнеса», – отметил он.

«Отделение VMware от Dell должно придать больше уверенности нашим клиентам, которые при построении серверной инфраструктуры и инфраструктуры хранения не использовали решения Dell, – добавил Скотт Миллер, старший директор по вопросам стратегического партнерства компании World Wide Technology, предоставляющей в сотрудничестве с VMware технологические услуги и услуги цепочек поставок. – Теперь у VMware появляется еще больше возможностей для того, чтобы сохранять независимость от решений какого-то одного поставщика».

В самой же VMware заявляют, что ее миссия состоит в том, чтобы предоставлять базовые мультиоблачные платформы для ускорения цифрового бизнеса.

«Мы предлагаем повсеместную согласованную программную платформу, объединяющую облака, ЦОДы и границы сети и позволяющую клиентам быстро создавать и модернизировать собственные приложения, – подчеркнул Рагурам. – Мы даем им возможность, используя проведенные ранее инвестиции в наши технологии и наработки, с оптимальными затратами и обеспечением необходимой безопасности управлять распределенной средой для ускорения дальнейшего продвижения вперед».

Министерство юстиции США объявило о заочном аресте Евгения Полянина и Ярослава Васинского, граждан России и Украины соответственно, по подозрению в причастности к группировке REvil (или Sodinokibi), которая предлагала программы-вымогатели «в виде сервиса» — участники REvil разрабатывали такие программы, а их партнеры распространяли их среди потенциальных жертв, обеспечивая заражение. Сумма выкупа, если его удавалось получить, распределялась между REvil и партнерами. При отказе заплатить выкуп REvil публиковала внутренние документы организации-жертвы, полученные в результате взлома ее систем, либо заявляла о их продаже третьим лицам.

Одним из самых громких злодеяний REvil стала атака в отношении компании Quanta Computer, тайваньского производителя электроники, который, в частности, выпускает ноутбуки для Apple. У нее взломщики еще в апреле украли техническую информацию о вышедших недавно новых моделях MacBook Pro и опубликовали ее. REvil требовала от Quanta Computer 50 млн долл., но та от выплаты выкупа отказалась. По сведениям Bloomberg, хакеры также пытались вымогать деньги у Apple. В итоге из публикации REvil стали известны схемы и комплектующие материнской платы ноутбуков Apple, а также сведения о их портах.

По сообщению американского минюста, в ходе атак REvil на компьютерах жертв появлялись текстовые файлы с веб-адресами, при посещении которых отображалось требование выкупа и сообщение о том, что в случае уплаты жертва получит ключ для доступа к ее зашифрованным файлам.

Васинский и Полянин обвиняются в сговоре с целью мошенничества, многочисленных случаях нанесения ущерба путем захвата защищенных компьютерных систем и отмывании денег. Первый может получить до 115 лет тюрьмы, второй — до 145. У Полянина конфискованы 6,1 млн долл., предположительно полученные в результате атак, проведенных с помощью программ-вымогателей.

Бывшее подразделение IBM Managed Infrastructure Services официально получило статус независимой компании.

Отделившаяся компания Kyndryl будет очень большой. В ней работают более 90 тыс. сотрудников, годовой оборот составляет 19 млрд долл., она проводит операции в 60 странах, а в ее клиентскую базу входят 75% компаний из списка Fortune 100. Ядром рыночной стратегии компании остается модернизация ИТ-инфраструктуры предприятий, но при этом она намерена расширять свое предложение.

По словам ее руководства, отделившись от IBM, Kyndryl получит большую свободу в формировании партнерских отношений с другими крупными технологическими компаниями и гиперскейлерами, такими как Google, AWS и Microsoft. Кроме того, она сможет активнее инвестировать в свою рабочую силу и в разработку сервисов, ориентированных на быстро растущие рынки 5G, граничных вычислений, облачных систем и систем безопасности.

«Мы намерены и дальше помогать крупным организациям в реализации их программ перехода на цифровые рельсы, продвижении вперед и обеспечении более высокого уровня безопасности и устойчивого развития», – подчеркнул президент подразделения Kyndryl в США Мэтт Милтон.

Перед компанией и ее клиентами стоят три основные задачи: общее ускорение цифровой трансформации, поддержание на высоком уровне безопасности, в том числе с технологической точки зрения, а также извлечение полезной информации из открытых источников и обеспечение ее защиты.

Крупным компаниям необходимо оказывать помощь во внедрении новых технологий. «Трудно представить себе дальнейшее продвижение вперед в области цифровизации и облачных вычислений без кардинальной перестройки сети, – указал Милтон. – Она является основополагающим компонентом. Использование 5G на границе сети для обработки больших объемов данных, доступных в облаке, – лишь одна из областей трансформации, которые, как мы знаем, очень важны для клиентов».

У Kyndryl имеется множество специальных сетевых предложений, в том числе проведение консультаций по вопросам построения сетей, комплексные управляемые сетевые решения и программно-конфигурируемые сетевые сервисы, помогающие клиентам выстраивать программируемые сетевые среды, которые объединяют SD-WAN, ЦОДы, сети филиалов и локальные корпоративные сети.

Сетевые решения и граничные вычисления – лишь часть бизнеса Kyndryl, охватывающего шесть глобальных областей управляемых сервисов.

- Облачные сервисы. Упрощают управление сложными гибридными информационными технологиями, обеспечивая большую наглядность, управляемость и гибкость.

- Безопасность и устойчивость: использование гибких моделей для снижения рисков и обеспечения непрерывности бизнеса.

- Цифровое рабочее пространство. Корпоративные мобильные сервисы помогают планировать цифровое рабочее пространство, управлять им и защищать его.

- Базовая корпоративная ИТ-инфраструктура и zCloud. Модернизация и расширение унаследованных ИТ для облачных гибридных и открытых платформ, обеспечивающих повышение гибкости. zCloud – это мейнфреймы IBM, предлагаемые в качестве сервиса.

Kyndryl, без сомнения, придется столкнуться с определенными трудностями. В 2020 году объемы продаж сократились на 4,5% по сравнению с 2019 годом и на 7% по сравнению с 2017-2018 годом. В 2018 году выручка подразделения управляемых сервисов IBM GTS достигла 21,8 млрд долл. К 2020 году она сократилась до 19,35 млрд долл. За первую половину 2021 года она составила 9,52 млрд долл., что предполагает годовую выручку в размере 19 млрд долл. при сохранении существующих темпов продаж. Согласно документам, поданным недавно в Комиссию по ценным бумагам и биржам США, в 2018 году у Kyndryl насчитывалось 5100 клиентов, в 2019-м – 4600, а в 2020-м – 4400.

Компании, как и прежде, придется соперничать с целым рядом сильных конкурентов, в том числе с Accenture, DXC Technology, Atos, Fujitsu, Infosys, Rackspace, Tata Consultancy Services и Wipro.

По словам бывшего финансового директора IBM Мартина Шрётера, ставшего теперь председателем совета директоров и генеральным директором Kyndryl, к середине текущего десятилетия размеры рынка, на котором работает компания, могут вырасти до уровня, превышающего 500 млрд долл.

«Будучи независимыми, мы сможем стать более гибкими и быстрыми, сосредоточиться на наиболее приоритетных запросах клиентов и шансах, предоставляемых рынком, – отметил Шрётер. – Мы получим дополнительную свободу для инвестиций и выстраивания экосистемы, обслуживающей рынок, оборот которого к 2024 году превысит 500 млрд долл. Расширение рынка стимулирует взрывообразный рост данных, перевод средств управления данными и их анализа в облако, а также приводит к срочному и очевидному увеличению потребностей в повышении безопасности информационных и технологических систем».

В перспективе IBM станет крупнейшим клиентом и партнером Kyndryl. Ну, а насколько эффективно им удастся использовать эти партнерские отношения – посмотрим.

Компания Apple отчиталась об очередных рекордных квартальных результатах. В четвертом квартале финансового года выручка компании составила 83,4 млрд долл., на 29% превысив достижения, продемонстрированные годом ранее. (В последние годы рост в четвертом квартале у Apple был весьма незначительным, что делает нынешние результаты еще более впечатляющими.)

И все же, не нависла ли над Apple черная туча? Многим финансовым аналитикам именно так и представляется. И это самый интересный момент, проявившийся после анализа квартальных итогов компании.

Устойчивый спрос при отсутствии предложения?

Почему компания, сообщающая о рекордных доходах и неизменно устойчивом спросе на свою продукцию, холодит сердца аналитиков на Уолл-стрит? Все дело в перегибах в мировой цепочке поставок, которые в полной мере затронули Apple в завершившемся квартале и обещают дальнейшее ухудшение в сезоне рождественских распродаж.

«Очередной квартальный рекорд достигнут несмотря на серьезные, как ожидалось, ограничения поставок, – указал генеральный директор Apple Тим Кук. – По нашим оценкам, эти ограничения привели к сокращению выручки примерно на 6 млрд долл., что объясняется главным образом возникшим в отрасли дефицитом электронных компонентов и связанными с COVID производственными нарушениями».

Шесть. Миллиардов. Долларов. Это те деньги, которые клиенты Apple бросали на прилавок на протяжении последних трех месяцев, уговаривая продавца забрать их, но были отвергнуты. Потому что у Apple просто не было в наличии интересующих их товаров. Рекордный квартал, принесший компании 83,4 млрд долл., должен был принести ей 89,4 млрд долл., если бы не сбои в международной цепочке поставок. Но самое печальное заключается в том, что прежде, чем ситуация улучшится, все станет еще хуже.

«Мы полагаем, что номинальная сумма ограничений поставок в первом квартале нового финансового года, превысит 6 млрд долл., – заявил Кук. – Важно понимать, что в первом квартале объемы поставок у нас значительно выше, чем в четвертом, и мы из года в год демонстрируем устойчивый рост. Объем предложения резко растет, но спрос настолько велик, что и здесь из-за ограничений в поставках он в какой-то мере останется неудовлетворенным».

Перевожу на нормальный язык: в период рождественских распродаж Apple не заберет с прилавка еще более 6 млрд долл., отчасти и потому, что несмотря на рост предложения, спрос на ее продукты в этот период года растет еще сильнее. И рост предложения просто не может угнаться за увеличением спроса. В той или иной мере он останется неудовлетворенным.

В праздничный сезон Apple могла бы продать намного больше новых MacBook Pro, если бы не ограничения поставок

Конечно, все это вызывает определенный пессимизм. Но несмотря на ограничения, Apple по-прежнему ожидает, что в праздничный квартал абсолютный рекорд по выручке, установленный в прошлом году и составивший 111 млрд долл., будет превзойден. Он просто окажется не столь велик по сравнению с тем, каким бы мог быть, потому что некоторым людям, которые захотят приобрести продукты Apple в декабре, предложат подождать до января или февраля.

Что можно сказать о продуктах Apple, продаваемых сегодня? Они разлетаются, как горячие пирожки, а компания стремится максимально увеличить оборачиваемость своих товаров. «Мы сокращаем время выполнения заказов и продолжительность цикла, – пояснил Кук. – Получив чипы с фабрики мы стараемся как можно быстрее собрать готовые продукты и отгрузить их клиентам. Полученный сегодня чип M1 Pro уже завтра превращается в MacBook Pro. В буквальном смысле. Быстрее и еще быстрее».

О дефиците с юмором

Опасения в отношении ограничений цепочки поставок, волнующие аналитиков, поскольку все это затрагивает не только Apple, но и многие другие компании по всему миру, в ходе телефонной конференции вылились в один забавный момент. Аналитик Cowen and Company Криш Санкар, представившись, успокоил: «Тим, а сейчас я позволю вам немного отдохнуть от вопросов о цепочках поставок».

На это Тим Кук громко и искренне рассмеялся. На заднем плане слышен был смех и других сотрудников Apple. (Впрочем, передышка оказалась кратковременной. Следующий аналитик тут же вернулся к вопросам о цепочках поставок.) И здесь мы видим показатель того, как вся эта ситуация давит на Apple и на весь прочий мир.

Попытка засчитана, аналитик!

Пытаясь найти какую-то развлекательную отдушину в сухих разговорах на финансовые темы, я наслаждаюсь моментами, когда аналитик пытается заставить Apple раскрыть то, что раскрывать ей совершенно не хочется.

Обычно такие вопросы принимают форму какой-то хитрой игры слов и попыток притупить бдительность Тима Кука, с тем чтобы он сообщил дополнительную информацию о каком-нибудь продукте, который еще только готовится к выпуску. Конечно, такие трюки никогда не срабатывают, но аналитики из раза в раз продолжают стучаться в закрытые двери.

На этот раз аналитик Bank of America Вамси Моэн решил испытать другой подход. Вместо того, чтобы копаться в деталях нового iMac, он попросил Кука предоставить дополнительную информацию о сервисах Apple. Потоковые сервисы, такие как Netflix, стараются держать свою статистику при себе, хотя кое-что время от времени просачивается в открытый доступ.

Как бы то ни было, Моэн решил попробовать. Не могли бы вы поделиться какими-то показателями некоторых новых сервисов, например, TV+, с точки зрения эффективности платной подписки, и как вы оцениваете успех этих инвестиций?

«Ряд вещей мы рассматриваем у себя внутри, предпочитая не делиться ими со всеми остальными, – ответил Кук. – Поэтому вам остается лишь гадать, что у нас там с подпиской, со средним доходом на абонента, с конверсией, оттоком и всеми прочими показателями бизнеса, существующего на условиях подписки. Мы не собираемся делиться детальными показателями каждого отдельно взятого сервиса, но вы вполне можете быть уверены в том, что управление ими осуществляется на индивидуальной основе».

Другими словами: Да, у нас есть эти данные. Да, мы действительно внимательно следим за ними. Да, они очень важны для нас. И нет, вы не сможете их увидеть!

За последнее десятилетие облачные вычисления стали основой для предоставления мобильных сервисов и контента, а также альтернативой традиционным корпоративным вычислительным средам. По мере дальнейшего перехода компаний к цифровой экономике облако будет играть все более важную и даже доминирующую роль в условиях, когда ИТ-отрасль фокусируется на повышении эффективности, гибкости и ускорении инноваций. С учетом его значения для современного предприятия в International Data Corporation прогнозируют, что расходы на «все облако» – общемировые затраты на облачные сервисы, оборудование и программные компоненты, лежащие в основе цепочки облачных поставок, а также на профессиональные услуги и управляемые сервисы – к 2025 году превысят 1,3 трлн долл. При этом среднегодовые темпы роста составят 16,9%.

«В современном мире, основанном на цифровых технологиях, результаты бизнеса и инновации все больше зависят от способности как можно быстрее разрабатывать и использовать инновационные технологии и услуги в любом удобном месте, – указал вице-президент IDC Worldwide Research Рик Вилларс. – Облака – основа для удовлетворения соответствующих потребностей. Целые отрасли хотят разумно использовать данные в своих интересах. И такая возможность у них появляется благодаря быстрому доступу к облачным цифровым технологиям».

В прогнозе IDC рассматриваются как общедоступные (публичные), так и выделенные (частные) облачные сервисы. Определяются они следующим образом.

К общедоступным (публичным) облачным сервисам обращаются не связанные друг с другом организации и индивидуальные потребители. Они открыты для практически неограниченного круга потенциальных пользователей и предназначены для рынка в целом, а не для какого-то отдельного предприятия.

Выделенные (частные) облачные сервисы предоставляются на условиях подписки или соглашений об управляемых сервисах. Корпоративным заказчикам они предлагаются провайдерами облачных сервисов, а также колокационных, аутсорсинговых или управляемых сервисов.

Общедоступные (публичные) облачные инфраструктурные, платформенные и различные программные сервисы по-прежнему остается крупнейшим и наиболее значимым фактором роста всего облачного рынка. Совокупные расходы на общедоступные облачные сервисы – Infrastructure as-a-Service (IaaS), System Infrastructure Software as-a-Service (SISaaS), Platform as-a-Service (PaaS) и Software as-a-Service (SaaS) – в 2021 году составят около 385 млрд долл. и до 2025 года ежегодно будут расти в среднем на 21%, достигнув в конце этого периода 809 млрд долл.

Выделенные (частные) облачные сервисы, которые включают в себя сервисы размещения в частном облаке и быстрорастущий сегмент инфраструктуры, предлагаемой в частном облаке в качестве сервиса (Dedicated Cloud Infrastructure–as-a-Service, DCIaaS), будут развиваться еще быстрее, средними темпами порядка 31% в год, но первоначальная база их значительно ниже. В 2021 году она составит около 5 млрд долл.

Сегменты затрат на облачные ресурсы, предлагаемые в качестве сервисов как в общедоступном, так и в выделенном облаке, охватывают большую часть всех облачных затрат на протяжении всего прогноза. На них будет приходиться от 55,7% от общего объема продаж в 2021 году до 64,1% в 2025-м. Средний ежегодный рост затрат в них за пять лет составит 21,3%.

Совокупность оборудования, программного обеспечения и стандартных сервисов поддержки облачных активов (Cloud Buildout) составляет важнейшую часть облачных затрат за пределами сегмента ресурсов, предоставляемых в качестве сервисов. В IDC считают, что расходы на продукты вычислительной инфраструктуры и инфраструктуры хранения данных для облачной инфраструктуры будут превосходить инвестиции в традиционную («необлачную») ИТ-инфраструктуру на протяжении всего прогнозируемого периода. Ожидается, что среднегодовые темпы роста затрат на оборудование, программное обеспечение и услуги поддержки в облаке будут находиться на уровне 11,8%.

К двум оставшимся категориям «облачных» затрат, которые непосредственно не включают в себя ресурсы, предоставляемые в качестве сервиса, относятся профессиональные услуги, связанные с облаком, и управляемые облачные сервисы. Профессиональные услуги, связанные с облаком, объединяют ряд услуг на базе проектов – стратегическое планирование, помощь во внедрении или ввод в эксплуатацию всех типов облачных сервисов, а также другие проекты, основополагающим элементом которых является возможность получения доступа к облачным сервисам. Управляемые облачные сервисы – это предоставление возможности управления для обеспечения круглосуточного функционирования облачных технологий и архитектур, приложений и инфраструктуры, а также связанных с ними бизнес-процессов и «встроенных» профессиональных услуг. Для профессиональных услуг, связанных с облаком, и управляемых облачных сервисов прогнозируются приблизительно одинаковые уровни затрат, при этом темпы роста расходов на управляемые облачные сервисы окажутся выше.

Фундаментальные принципы, определяющие рынок облачных технологий, по мере перехода к экономике, основанной на цифровых технологиях, будут меняться. Провайдеры облачных сервисов (как общедоступных, так и выделенных) основное внимание будут уделять определению типов и масштабов предоставляемых ресурсов, управлению перемещением, хранением и анализом данных, а также созданию надежных экосистем для разработчиков, обеспечения безопасности и поддержки предметных областей. Для поставщиков облачной инфраструктуры разработка и развертывание специализированных функций в различных средах будут иметь более важное значение, чем расширение спектра универсальных решений. А у ИТ-подразделений управление различными облачными ресурсами и наборами данных будет сопряжено с решением критически важных операционных задач.

«Поскольку основное внимание в процессе выбора облаков предприятия уделяют достижению конечного результата, в долгосрочной перспективе провайдеры облачных сервисов будут сосредоточены на укреплении отношений с бизнесом, а не с ИТ-службой, – добавил Вилларс. – И это будет проявляться во всем, начиная от устройств и заканчивая, граничными вычислениями, сетями и ядром ИТ-систем».

Генеральный директор Facebook Марк Цукерберг объявил, что компания и связанные с ней бренды будут реформированы в рамках новой материнской компании под названием... барабанная дробь... Meta. Наряду с представлением лучезарных перспектив социальных медиа и Всемирной паутины, охватывающих как виртуальную, так и дополненную реальность, прозвучала и еще одна неожиданная новость: бренд Facebook Oculus прекращает свое существование.

Meta продолжит создание шлемов виртуальной реальности. Анонсирована новая модель, разрабатываемая под кодовым наименованием Project Cambra, но бренд Oculus сходит с дистанции. Существующее семейство, пополненное недавно новым продуктом Oculus Quest 2, будет переименовано в звучащее не без сарказма Meta Quest.

Oculus начинала как независимая компания, представив в 2012 году свой первый шлем Oculus Rift и получив на Kickstarter финансирование для создания игровых аксессуаров виртуальной реальности для ПК. Ее технология изменила характер игры, пробудив дополнительный интерес к виртуальной реальности. Конкуренты со своей стороны также активизировались. Объединив свои усилия, Valve и HTC представили семейство шлемов Vive.

Facebook купила Oculus в 2014 году, постепенно проникая в платформу и компанию, и в конечном итоге они стали фактически неразличимы. Oculus перестала фокусироваться на компьютерных играх, решив отдать предпочтение автономному оборудованию Oculus Go и Quest, которое теперь интегрировано с Facebook до такой степени, что в процессе его настройки требуется учетная запись Facebook.

В прошлом году Facebook переименовала внутренние группы разработчиков виртуальной и дополненной реальности в Facebook Reality Labs. По словам технического директора Meta Эндрю Босуорта, группа разработчиков Oculus также вошла в состав Reality Labs. Виртуальная реальность – лучший путь для погружения в метавселенную. Материнская компания намерена создать мир, имеющий полноценные связи с различными уровнями виртуальной и дополненной реальности. Бренд Meta Horizon, охватывающий виртуальные конференции и чаты новой компании, будет продвигаться с помощью оборудования.

Переход от Oculus к Meta потребители заметят в начале 2022 года, когда название изменится на Meta Quest 2 и Meta Quest App, а также произойдет смена визуального представления. И хотя ориентация Facebook/Meta, похоже, смещается от игр в сторону интеграции виртуальной реальности в культуру в целом, первая реакция со стороны любителей игр виртуальной реальности выглядит не слишком оптимистичной. Вероятно, во многом это связано с продолжающимися спорами в Facebook. Недавняя утечка в СМИ документов компании говорит о ее намеренном игнорировании интересов как собственных пользователей, так и крупных общественных структур.

Но смена бренда сопровождалась и однозначно позитивной новостью: в 2002 году Meta предоставит пользователям доступ к платформе Quest без учетной записи Facebook.

Начало восхождения Apple на нынешнюю вершину связывают с разными событиями — с возвращенем Стива Джобса в компанию, когда она приобрела NeXT в 1997-м, с дебютом первого iMac в 1998-м, с выходом Mac OS X в 2001-м. Но реальная дата начала этого пути — 23 октября 2001 года, день, когда Apple представила продукт, которого никто от нее не ожидал, аудиоплеер iPod.

Это выглядело странным, учитывая, что до того Apple была известна как производитель персональных компьютеров. Это была эпоха расцвета нелегального обмена музыкой в формате MP3 через одноранговые сети вроде Napster, LimeWire и Kazaa, но уже два года спустя Apple сделала еще один судьбоносный ход, создав магазин iTunes Store для легального приобретения цифровой музыки.

До iPod большинство MP3-плееров были либо громоздкими дисковыми, либо на флеш-памяти небольшой емкости, в среднем 32 Мбайт, чего хватало для записи лишь нескольких треков. Первый iPod же был оснащен жестким диском емкостью 5 Гбайт. Плееры с жесткими дисками тогда тоже уже были, но iPod выделялся среди них удобным интерфейсом управления в форме колеса.

Устройство было недешевым — его цена в США составляла 399 долл., однако плеер быстро завоевал широкую популярность, особенно после того, как в 2002 году он стал совместимым с Windows. Прошло пять лет со времени выпуска первого iPod, а плеер все еще оставался самым узнаваемым продуктом Apple. Многие пытались нажиться на его успехе, предлагая различные устройства с префиксом i в названии, аксессуары и аудиосистемы с коннекторами для iPod. Многие выпускали копии белых наушников Apple, которыми комплектовался плеер.

Казалось, что iPod стал вершиной для компании, однако его эпоха продлилась меньше десяти лет. После первой модели вышли несколько доработанных, появились новые варианты: iPod mini, nano и shuffle. А через шесть лет после выхода первоначального iPod появился iPhone, в котором iPod «прожил» еще какое-то время в виде значка на экране.

Выпуск полноразмерного iPod прекратился в 2014 году после пяти лет отсутствия обновлений, nano и shuffle продержались до 2017-го. До сих пор существует iPod touch, но он больше похож на iPhone, чем на своих предшественников.

В 2008 году, на пике популярности iPod, Apple продала 54,8 млн устройств. Сегодня компания уже не отчитывается об объеме продаж в штучном выражении, но во второй половине 2010-х аналогичное количество экземпляров iPhone продавалось в среднем каждый квартал. Легко понять, почему: iPod был устройством для развлечений, предметом роскоши, а смартфон для многих — необходимость.

Через 20 лет после появления iPod может казаться странным, что когда-то главным продуктом Apple было устройство для прослушивания музыки. Однако именно ему удалось сделать бренд Apple гораздо более узнаваемым и проложить путь к ее дальнейшим успехам, так что не появись тогда этот небольшой белый «кирпичик», возможно, не было бы сегодня ни iPhone, ни iPad, ни Apple Watch.