Знакомая, казалось бы, история. Новая технология (в данном случае, 5G) развивается в условиях трансформации отрасли и возникновения многочисленных сценариев использования, которые должны подтвердить ее рыночную ценность.

Но в случае с 5G все значительно сложнее. Государства, в том числе Китай и США, борются за лидерство в области технологий сотовой связи пятого поколения. Эти страны уверены в стратегической важности направления 5G, которое является предметом национальной гордости, доминирования в Интернете и укрепления национальных технологических компаний и их интеллектуальной собственности. Мы убеждены в том, что это искажает восприятие технологий 5G рынком и в определенной степени подрывает те рыночные силы, которые в конечном счете будут определять их судьбу.

При продвижении концепции 5G все указывают на известные рыночные тенденции. Трафик мобильных данных увеличивается на 40-50% в год. Ежегодный рост числа подключений устройств Интернета вещей составляет 25-30% и в обозримой перспективе будет оставаться примерно на этом уровне.

Сети испытывают растущую нагрузку со стороны видеосервисов и новых приложений. Развиваются новые приложения виртуальной и дополненной реальности, требующие минимизации задержек. Но возникают и скептические вопросы в отношении того, нужны ли технологии 5G при наличии развитых сетей 4G и отсутствия очевидных выгод, извлекаемых непосредственно из 5G.

Не углубляясь в дебаты, заметим лишь, что есть несколько ключевых факторов, которые должны определить судьбу 5G (по крайней мере, в краткосрочной перспективе) и способствовать прагматическому позиционированию этих технологий. К таким факторам относятся: доступность спектра радиочастот, зрелость облака и архитектур виртуальных сетей, а также динамика конкуренции на рынке.

Отсутствие на рынках свободных радиочастот приведет к задержкам развертывания сотовых сетей нового поколения. Технология 5G отлично подходит для областей с широким спектром свободных радиочастот, но при этом она лишь незначительно превосходят по эффективности 4G. Поэтому развертывание сетей 5G имеет смысл инициировать лишь тем операторам, у которых имеется значительный незанятый спектр.

Многие сценарии использования 5G построены на виртуализации сетей. И хотя операторы уделяют виртуализации сетей определенное внимание, продвижение вперед в этом направлении происходит довольно медленно и сдерживается унаследованными операционными моделями. Таким образом, темпы масштабной виртуализации сетей зависят от скорости трансформации операционных моделей.

Перед развертыванием сетей 5G операторы сосредоточатся на внедрении сверхширокополосных сервисов. Эти сервисы хорошо сочетаются с существующими предложениями, не требуя при этом построения сложной экосистемы и обязательной виртуализации сети. Если один из операторов решится на развертывание сети 5G, конкуренты неизбежно должны последовать его примеру и выступить с аналогичными предложениями.

Кампусные и локальные сети позволят предлагать недоступные в территориально-распределенных сетях 5G сервисы. Некоторые сервисы можно эффективно реализовать только в кампусной или локальной сети, без поддержки функционала территориально-распределенных сетей. В первую очередь это относится к сервисам, требующим малых задержек. Таким образом, локальные и кампусные сети 5G получат повсеместное распространение, а охват больших территорий будет осуществляться на основе 4G. В качестве примера здесь можно привести интеллектуальные транспортные решения, где встроенные в автомобили средства 5G используются в том числе и в тех областях, где территориально-распределенные сети 5G недоступны.

Хотя развертывание сетей 5G операторами неизбежно, мы полагаем, что телекоммуникационная отрасль недооценивает сложность и неэффективность многих предлагаемых сценариев использования и развертывания. Это приведет к искажению предполагаемых сценариев внедрения сетей 5G и связанных с этим приоритетов стандартизации.

Кроме того, возникает путаница для тех отраслей, которые намерены включать технологии 5G в свои цифровые решения. Настало время, когда на передний план должен выйти прагматизм, признание длительных сроков внедрения полнофункциональных решений 5G и четкое определение ранних возможностей, которые будут доступны на рынке.

Фил Маршалл – директор компании Tolaga Research по исследованиям.

Согласно решению московского Девятого арбитражного апелляционного суда, криптовалюта признанного банкротом человека должна быть передана в распоряжение финансового управляющего, сообщили «Ведомости».

Такое решение стало итогом рассмотрения жалобы по делу о включении криптовалюты в конкурсную массу при банкротстве физлица, уточняется в сообщении.

Суд разрешил вопрос о разногласиях между финансовым управляющим и должником и обязал должника передать финансовому управляющему пароль для доступа к криптокошельку признанного банкротом Ильи Царькова для пополнения конкурсной массы. Суд в России впервые разрешил вопрос о статусе криптовалюты, признав ее имуществом, пояснил изданию финансовый управляющий Алексей Леонов, который выступал истцом.

Арбитражный суд в конце февраля отказал во включении криптовалюты в конкурсную массу в деле о банкротстве. По мнению суда, из-за отсутствия законодательного регулирования криптовалют невозможно однозначно определить, к какой категории относятся цифровые валюты — «активам», «информации» или «денежным суррогатам».

Аргументация апелляционной инстанции, пересмотревшей это решение, пока не известна. Полное обоснование решения суда пока не опубликовано на официальном сайте.

В картотеке арбитражных дел указано, что апелляционный суд отменил определение нижестоящего суда полностью.

О существовании криптокошелька Леонову рассказал сам Царьков, рассказало издание. На 21 февраля на нем было почти 0,2 биткоина (1860 долл. по курсу на сегодняшний день). Теперь суд должен определить порядок реализации криптовалюты, он будет определен по предварительному решению кредиторов.

Опрос, проведенный кадровым агентством Hays, показал, что среди работодателей подавляющее большинство (89%) считает гибкий режим работы одним из важнейших факторов привлечения и удержания специалистов.

Доля специалистов, высоко ценящих гибкий режим работы, будет только расти по мере увеличения плотности населения в городах и доли молодых сотрудников, считают в Hays. Он позволяет жить дальше от центра, где жилье дешевле, заботиться о членах семьи, проще входить в рабочий режим после выхода из декретного отпуска или постепенно сокращать нагрузки, готовясь к выходу на пенсию.

Новые технологии четвертой промышленной революции сделали гибкий режим работы более доступным и прозрачным, и люди это понимают, отмечают организаторы опроса. Для поколения, родившегося в 1980-е — 1990-е годы, гибкий режим работы уже стал чем-то самим собой разумеющимся. Они хотят объединить работу и личную жизнь, а не искать баланс между ними — если, конечно, работодатель готов дать им возможность использования соответствующих технологий.

В столице разрабатывается новая программа развития в области информационных технологий, которая должна будет описать изменения в городской среде, связанные с ИТ. Computerworld Россия обсудил с Алексеем Чукариным, заместителем руководителя Департамента информационных технологий города Москвы, руководителем разработки цифровой стратегии Москвы «Умный город 2030», историю ИТ-программ города, их результаты, отличия новой программы от уже завершившихся и то, каких результатов должна достичь «Умный город 2030».

- Москва готовится выработать цифровую стратегию до 2030 года. С чем город пришел к ее запуску?

В 2002 году на федеральном уровне и в городе были запущены программы «Электронная Россия» и «Электронная Москва» соответственно. Их главными целями была компьютеризация управленческой сферы в простейшем виде — на столы чиновников были поставлены компьютеры и принтеры, их научили работать в текстовом редакторе и электронных таблицах.

Следующим этапом работы, в рамках федеральной программы «Информационное общество» и московской «Информационный город», была автоматизация управленческих функций. «Информационный город» заканчивается в этом году, я считаю, что ее задачи были выполнены еще в 2017-м. Можно сказать, что мы на компьютерах «Электронной Москвы» оцифровали процессы, которые были до этого аналоговыми. Это, может, не самый эффективный путь, но результат очевиден — лучше стали работать МФЦ, благодаря электронным госуслугам не надо с ночи занимать очередь в ЗАГС, жечь костры у школы накануне записи в первый класс.

- Есть что-то, что Вы можете выделить особо?

Хорошие результаты дала сервисная модель, в рамках которой город не строит свою инфраструктуру с нуля, а покупает услуги.

Пример, услуги видеонаблюдения, приобретаемые у телеком-операторов. Мы запустили этот проект в 2012 году, когда еще о государственно-частном партнерстве в данной сфере никто не говорил. Я его особо выделил, поскольку это тот случай, когда выиграли все. Город сэкономил огромные средства, которые пришлось бы выделить на строительство, поддержку и эксплуатацию сети видеокамер, которых уже почти 160 тысяч. Операторы частично «отбили» затраты на модернизацию своих оптических сетей за счет госконтрактов. А жители получили услуги по более низкой цене, поскольку часть затрат на прокладку сетей взял на себя город.

Нельзя не упомянуть портал mos.ru, на нем собрано около двух сотен сервисов и услуг для горожан. Они существенно экономят время жителей, поскольку многие вопросы теперь решаются дистанционно. А в тех случаях, когда необходимо личное присутствие, можно получить талон на конкретное время, прийти и получить уже готовый документ в том же МФЦ.

Также я выделю уже по сути созданное городское «Открытое правительство», это набор инструментов электронной обратной связи, электронного голосования — «Активный гражданин», «Наш город», краудсорсинг. Последний проект из этой серии — «Электронный дом». Очно собственникам жилья собраться довольно трудно, отчего внезапно возникают конфликты вокруг решений, принятых непонятно кем и на каких основаниях. А через «Электронный дом» жители могут познакомиться друг с другом и принять участие в выработке решения, а не удивляться, что внезапно сменилась управляющая компания и тарифы выросли в несколько раз.

По отраслевым направлениям выделю два крупных блока. Это Московская электронная школа и ЕМИАС, наша «электронная медицина». Главное, что дали обе системы — благодаря им мы точно знаем уровень загруженности наших врачей и учителей, мы точно знаем, какой на них приходится контингент учащихся и пациентов, мы точно знаем, какова ситуация, скажем, с эпидемиологическими порогами, мы точно знаем, как маршрутизировать пациентов, если вдруг где-то станет не хватать специалистов.

- В чем принципиальные отличия программы «до 2030 года» от предыдущих? Насколько кардинальными будут изменения в ИТ-среде города?

Новая программа — это, по сути, «смартификация» деятельности. Когда мы просто автоматизируем «аналоговую» функцию, у нас остается все тот же букет проблем, что и был. Что-то начинает работать быстрее, точнее, но, в целом, если был процесс из десяти шагов — то десять шагов и остается. Поэтому задача нового этапа — не создание новых систем и услуг — их и так достаточно, — а перекомпоновка процессов с максимальным использованием того, что уже наработано.

Плюс — развитие сервисных моделей в городской деятельности: необходимо научиться наилучшим образом доносить до жителей существующие услуги, причем не только государственные, но и коммерческие. Чтобы в будущем горожанин мог не задумываться, где какие услуги получать, а мог сделать это в любое время с любого устройства.

Еще одна задача — обеспечить главенство электронного документа над бумажным. Не равенство, а именно главенство. Если сейчас инспектор ГИБДД останавливает водителя, а тот забыл права — водителю надо ехать, причем не на своей машине, домой за правами или кого-то из домашних просить привезти. Иначе — штраф, штрафстоянка, траты и хлопоты. При этом в Москве у любого сотрудника ГИБДД есть планшет с доступом в базу данных, и он может проверить сведения о человеке, находящимся за рулем, — что права тот получал, лишен их не был, просто забыл. Технически вынести такое решение можно и сейчас, основной вопрос в законодательстве.

Еще две задачи, которые мы хотим решить. Первая — решение проблем всех групп москвичей с помощью цифровых технологий. В частности, помощь в социализации инвалидов. Они в значительной мере вырваны из жизни. В то же время в процессе общения с представителями интернет-магазинов, которых в Москве около 20 тыс., выяснилось, что у большинства из них не хватает персонала для осуществления достаточно простых действий по отслеживанию логистики, состояния склада. В рамках новой программы мы хотим легализовать все механизмы для вовлечения всех категорий граждан в работу.

Вторая задача — организовать сотрудничество с бизнесом. Раньше мы покупали ИТ-решения. Теперь мы не имеем возможности что-либо «просто покупать», мы сотрудничаем, как в формате частно-государственного партнерства, так и в формате разного рода консорциумов и объединений, или в формате оффсетных контрактов — по сути, обязательств города в течение какого-то времени потреблять те или иные продукты и услуги. Последнее дает компаниям возможность вкладывать средства в создание продуктов или услуг, поскольку они знают, что в течение достаточно длительного периода их разработки будут востребованы.

- В Стратегии указаны шесть «главных» технологий. Почему выбраны именно эти технологии?

Это технологии, использование которых мы предложили для обсуждения. В нем уже приняли участие более 10 тыс. экспертов — не только московских, но и со всей страны и даже зарубежных. Кто-то высказывается прямо на площадке ict.moscow, а представители бизнеса обычно готовят пул предложений и направляют непосредственно в ДИТ.

С середины мая мы запускаем новую волну общения, к которой будем привлекать еще более широкий круг участников, выложим для них результаты предыдущих обсуждений, запустим механизм комментирования конкретных мест в тексте Стратегии, представим предложения всех экспертных групп. Каждый эксперт сможет увидеть, что та часть его предложений, которая сочтена подходящей, изложена верно. Отклоненные предложения тоже соберем вместе и поясним, почему та или иная идея, по нашему мнению, не подходит для Стратегии.

Плюс мы запустим большое количество офлайновых обсуждений, будем собирать экспертов за круглыми столами, поскольку многие вопросы эффективнее решать «лицом к лицу».

- В апреле проводился интернет-опрос горожан на нескольких площадках — mos.ru, Яндексе и Mail.ru. Его результаты уже обработаны?

Мы собрали 5 тыс. анкет с ответами на вопросы о том, насколько существующие цифровые технологии востребованы москвичами, что бы они хотели увидеть в городе через пять лет, через десять лет, на чем надо сделать акцент.

Подавляющее большинство, 92%, оценивают цифровизацию положительно. Причем чаще всего выделяют не финансовую выгоду, хотя о ней тоже многие упоминали — гораздо важнее оказалась экономия времени.

- А что говорят оставшиеся 8%?

Половина из них недовольны – боятся Большого Брата, утечек информации, не понимают, как работают наши сервисы, в принципе не хотят получать услуги через интернет — хотят делать все по-старинке. И 4% пассивных пользователей: «Наверное какие-то изменения есть, но я не знаю, что вам на эту тему сказать».

- Чего хотят опрошенные?

Больше всего, 64%, и это понятно, очень хотят появления персонализированной медицины. То есть лечения с учетом всех специфических особенностей каждого. Немногим больше половины, 52,5%, ждут умный дом и искусственный интеллект в управлении городом. А 42% хотят роботов-помощников.

- Программа весьма амбициозная. Хватит ли сил и средств — финансовых, людских — на ее воплощение? Наверняка она потребует новых кадров и компетенций – откуда их планируется брать и как развивать? Из каких средств будет финансироваться программа?

Программа, действительно, большая, именно поэтому мы не готовы реализовывать ее только за счет города. Необходимые капитальные затраты уже сделаны, у нас есть и свои ЦОДы, и информационные системы, их «запас прочности» довольно большой. Соответственно, теперь мы будем совместно с бизнесом развивать различные сервисы.

По поводу кадров и компетенций – это огромная проблема, потому что компетенции формируются уже подготовленными кадрами, таких кадров объективно мало. Мы пытаемся искать лучших специалистов.

Запускаем сейчас программы повышения квалификации — и внутригородские, и внутри нашего департамента, и в Московском государственном университете управления. Совместно с коллегами работаем над программами обучения CDO – Chief Digital Officer.

Мы совершенно точно будем вкладывать силы, время, ресурсы для того, чтобы за ближайшие год-два-три формировать компетенции у широкого круга участников реализации программы и развивать необходимые компетенции в сфере и информационных технологий, с чем проще, и в сфере той самой смартификации, с чем намного сложнее. Потому что айтишник, условно говоря, просто автоматизирует десять процессов, на которые указал заказчик. А «цифровизатор» должен уметь эти десять превратить в пять — сказать «эти соединим, а эти удалим».

С финансированием обучения я проблем не вижу, потому что московский бюджет на ИТ достаточно большой, а в объединении с бюджетами бизнес-структур он становится еще больше. Поэтому я думаю, что мы найдем способ решить вопросы с кадрами и компетенциями и в госструктурах, и в коммерческих компаниях.

- Упомянутое в программе совместное владение инфраструктурой и сервисами — что под этим подразумевается?

У нас есть много ситуаций, когда город по разным причинам вынужден создавать инфраструктуру, например, для новых кварталов в рамках программы реновации. Для того чтобы привлекать операторов связи, город готов вкладываться в нее самостоятельно, а потом распределять ресурс между операторами.

Еще один пример – опоры двойного назначения. По большому счету, мы смогли решить половину проблем с распределением частот в Москве, разместив на одних и тех же столбах приборы освещения и оборудование операторов.

Мы не строим свои ЦОДы — мы берем их в аренду у крупных провайдеров. Это длинные контракты, мы минимизируем расходы города, а владелец ЦОДа — риски того, что такой крупный заказчик неожиданно куда-нибудь уйдет и у него будут простаивать мощности.

- Насколько широко, по Вашей оценке, можно будет использовать отечественные решения в реализации программы?

В первую очередь, мы замещаем программные решения, это сделать проще. Москва редко покупает какой-то готовый «тяжелый» софт. Мы либо заказываем ПО под свои нужды, либо кастомизируем какие-то отечественные решения. В области настольных приложений мы стремимся уходить от монополии какого-то одного производителя.

Что касается аппаратных решений, то, как я говорил, мы не наращиваем мощности своих ЦОДов, стараемся брать их в аренду. Если есть специалисты, организации, которые умеют такие ЦОДы строить на отечественном железе, на отечественном софте, мы с огромным удовольствием с такого рода поставщиками и сотрудничаем, и точно будем сотрудничать.

- В области «тяжелого» софта есть прогресс?

Все, что касается «Открытого правительства», полностью переведено на СУБД PostgreSQL. Пока у нас остается много унаследованных систем, но город активно работает над сменой решений.

- А ЕМИАС, например, на чем работает?

Там несколько баз данных, в том числе PostgreSQL. Это специально сделано для того, чтобы изначально не было зависимости от одного поставщика и была упрощена процедура миграции. Мы активно мигрируем, но стараемся делать это плавно.

- Как «московская» программа коррелирует с госпрограммой «Цифровая экономика», в частности, с появившимся в ней недавно новым разделом, посвященным умному городу?

Коррелирует, мы принимали участие в большинстве рабочих групп, которые разрабатывали программу «Умный город». И все основные идеи, которые в Москве либо уже реализованы, либо находятся на стадии подготовки к реализации, в эту программу включены.

Объективно Москва является «передовиком производства» в плане умных городов — мы постоянно в первых десятках самых умных городов мира по версиям всех аналитических агентств.

Соответственно, многое из того, что сейчас федеральная программа «Цифровая экономика» только закладывает в план, в Москве уже существует. Конечно же, мы всеми наработками, которые подойдут регионам, делимся и будем делиться. Думаю, если не в этом, то в 2019-2020 годах наши решения будут востребованы регионами.

- Критерии, по которым можно будет оценивать степень выполнения планов Стратегии в 2030 году, появятся позже, но сейчас уже есть представление о том, что должно стать результатом ее воплощения в жизнь?

Мы сейчас как раз пытаемся решить, каков будет образ будущего. Материальные свойства предметов точно не изменятся. Дома, пусть умные, квартиры, дороги останутся, по дорогам будут двигаться какие-то транспортные средства.

Но у вещей появятся новые потребительские свойства, которые будут помогать человеку в его жизни. К примеру, сейчас люди после вуза редко занимаются самообразованием; нынешние же технологии позволяют обучать человека с его, по сути, молчаливого согласия.

Аналогично со здравоохранением. Какой-нибудь датчик будет подсказывать, например, что уровень сахара в крови выше нормы и надо посидеть на диете. Естественно, если человек не захочет позаботиться после этого о своем здоровье, то никакой робот-помощник его не заставит — но подсказать может.

Мы полагаем, что наши ИТ-сервисы станут проще для конечного потребителя. Сложнее по своему внутреннему устройству, но проще в освоении. Они, по сути, станут гармоничным продолжением окружающей среды.

- Потребует ли реализация программы изменений в организации работы самого ДИТ?

Наш департамент — по сути, двунаправленный орган власти. С одной стороны, мы создали центр технологической компетенции. С ним все понятно, мы будем его развивать, «прокачивать» наших технарей и дальше.

С другой стороны, у нас достаточно сильно развита функционально-сервисная компетенция, обеспечивающая услуги для конечного потребителя. По мере роста количества и качества сервисов, изменения их экосистемы мы должны будем менять и организацию работы. В первую очередь мы будем окончательно переходить на обслуживание нашего главного заказчика – жителя города.

Пока же основные заказчики – это органы власти, для которых житель является потребителем. Получается модель G2G2C. Для обеспечения нашей персональной коммуникации с горожанином и донесение до него сервисов, конечно, потребуется перестроить работу.

Компания «Автодор» должна до 30 ноября 2018 года начать тестирование технологий беспилотного автотранспорта на скоростной автомобильной дороге М-11 Москва — Санкт-Петербург. Об этом распорядился премьер-министр Дмитрий Медведев, пишет РБК.

До 29 июня «Автодор» должен определить пилотный участок или несколько участков на трассе М-11 и до конца осени приступить к тестированию технологий и инфраструктуры для движения «беспилотного, подключенного и электрического транспорта», говорится в распоряжении, опубликованном на сайте правительства.

Для тестирования технологий и инфраструктуры «Автодор» намерен предложить 70-километровый участок трассы в Тверской области, сообщают «РИА Новости» со ссылкой на компанию.

Кроме того, правительство утвердило стратегию развития автомобильной промышленности в России на период до 2025 года, одной из целей которых заявлено внедрение беспилотных автомобилей «через специальные стандарты или технический регламент».

Стратегия также предусматривает внесение изменений в законодательство, которые определят основные понятия в области автономного (беспилотного) транспорта, будут регулировать его эксплуатацию и определять ответственность при ДТП. Также предусматривается внесение изменений в законы, касающихся конфиденциальности и раскрытия данных, разработку требований безопасности с точки зрения конструкции беспилотных транспортных средств, требований к сбору и передаче данных, а также необходимые меры для защиты этой информации.

Правительству предстоит разработать концепцию создания и внедрения цифровой инфраструктуры, необходимой для работы беспилотных средств.

Центр стратегических разработок Алексея Кудрина представил программу реформирования системы госуправления, в которой предлагается создать «цифровых двойников» россиян и развивать «цифровой менталитет» чиновников, пишет РБК.

В докладе «Государство как платформа», разработанном экспертами ЦСР, предлагается создать «океан данных», в который будет поступать информация о человеке, начиная с его рождения и по мере его взросления. На основе этих данных россиянам будут автоматически предоставляться такие услуги, как начисление соцвыплат матери, запись в детский сад и приглашение получить паспорт.

Среди ключевых целей программы трансформации системы госуправления — отсутствие традиционных бумажных сервисов, сокращение общего количества государственных информационных систем, развитие «цифрового менталитета» у чиновников, переход к культуре «государство для меня» (внедрение государством онлайн-сервисов, которые будут удовлетворять запросы граждан и бизнеса). Авторы доклада считают, что для реализации этих принципов система государственного управления должна научиться работать как передовая ИТ-корпорация.

ЦСР предлагает разделить трансформацию на две части. Часть вопросов госуправления передать «интеллектуальным агентам» — программам, работающим на основе искусственного интеллекта, а более сложные задачи с принятием политических решений — специально подготовленных специалистам.

Для реализации предложенных инициатив предлагается создать Центр цифровой трансформации госуправления, который возглавит вице-премьер (пока такой должности в правительстве России не существует), либо министр (при условии наличия вице-премьера по реформе государственного управления). По мнению ЦСР, новой структуре должен быть передать весь бюджет, который сейчас выделяется на автоматизацию работы органов власти.

В Alcatel-Lucent Enterprise в конце апреля познакомили местных партнеров со стратегическим планом развития бизнеса Vision 2020, который ранее, в январе, обсуждался аналитиками и европейскими партнерами компании на конференции Connex18 в Риге.

Alcatel-Lucent Enterprise — разработчик и поставщик коммуникационных решений и услуг для предприятий различного масштаба. В портфеле компании — оборудование для локальных, кампусных, беспроводных сетей и центров обработки данных, корпоративные коммуникационные платформы, комплексы объединенных коммуникаций и совместной работы, бизнес-телефония, решения на основе облачных технологий. В 2014 году Alcatel-Lucent Enterprise приобрела китайская компания China Huaxin Post and Telecommunications Economy Development Centre.

В нашей стране поставки продуктов компании осуществлялись в течение длительного времени совместным с госкорпорацией «Ростех» предприятием — Alcatel-Lucent RT, созданным «для адаптации к рынку и продвижения в России передовых телекоммуникационных решений».

Теперь в России будет такая же, как и в других странах, модель двухуровневой дистрибуции, вводятся в действие общие с другими регионами программы работы с партнерами, предусматривающие типовые условия их поддержки и прочие маркетинговые возможности.

В рамках формирования полномасштабного канала продаж прямые договора планируется заключить с тремя или четырьмя дистрибьюторами, а также с двумя-тремя интеграторами, которые участвуют в выполнении наиболее крупных проектов. При формировании партнерской сети основное внимание уделяется компаниям, способным предоставлять услуги с добавленной стоимостью (Value Added Reseller, VAR) и участвовать в реализации бизнес-стратегии вендора в рамках программы Vision 2020. Эта программа ориентирована на поддержку цифровой трансформации предприятий, предоставление в их распоряжение современных коммуникационных решений и, как подчеркивают в компании, обеспечивает возможность использования ранее приобретенных продуктов Alcatel-Lucent Enterprise.

По словам Клаудио Соланда, вице-президента Alcatel-Lucent Enterprise по работе с партнерами в Северной и Восточной Европе, России, СНГ, ряде стран «старой» Европы, для успешного решения поставленных задач в компании стремятся занять лидирующие позиции в ряде сегментов ИТ-рынка, включая защищенные сетевые инфраструктуры, поддерживающие технологии Интернета вещей; гибридные коммуникационные решения предприятий; предоставление коммуникационных платформ в качестве сервиса (Communications Platform as a Service, CPaaS).

В качестве технологической основы цифровой трансформации в Alcatel-Lucent Enterprise рассматривают решение Rainbow, обеспечивающее предоставление облачных коммуникационных сервисов, включая CPaaS и UCaaS (Unified Communication as a Service).

Благодаря открытым интерфейсам программирования приложений, утверждают разработчики Rainbow, обеспечена возможность взаимодействия платформы с УАТС различных производителей, а также создания кастомизированных приложений и реализации дополнительных функций. Так, соглашение с IBM в области искусственного интеллекта позволит партнерам Alcatel-Lucent Enterprise предлагать заказчикам смарт-боты, расширенные возможности для взаимодействия на естественном языке и распознавания лиц.

Платформа OpenTouch Enterprise Cloud (OTEC), содержащая инструменты корпоративных коммуникаций, совместной работы и контакт-центров, которая способна работать с уже имеющимися на предприятиях коммуникационными системами, может быть развернута в частных облаках заказчиков, на площадках партнеров Alcatel-Lucent Enterprise, а также в виде гибридных решений.

На базе облачных технологий создана также система сетевого управления OmniVista 2500 Cirrus, которая как утверждают в компании, помогает ее партнерам предлагать новые сетевые сервисы.

В Alcatel-Lucent Enterprise, пояснил Соланд, выделили основные вертикальные рынки для усиления «трансформационной» активности, в том числе, для разработки вместе с партнерами предназначенных для них отраслевых решений CPaaS. Такими вертикалями являются госсектор, гостиничный бизнес, транспорт, здравоохранение, образование, причем первые три считаются весьма перспективными областями деятельности в России.

В течение двух лет планируется увеличить штат российского офиса на 10-20 специалистов и приблизительно за это же время решить вместе с партнерами вопрос о центре обработки данных для развертывания платформы Rainbow, если будет сформирован достаточный спрос. Впрочем, российские предприятия характеризует пока довольно консервативное отношение к облачным моделям бизнеса, признают в компании, подчеркивая, что всецело готовы помогать в их внедрении.

Год назад на выставке CeBIT 2017 подразделение Huawei Enterprise Business Group в рамках своей стратегии «Платформа+Экосистема» представило международную программу OpenLab Huawei, способствующую развитию сотрудничества с партнерами и клиентами для создания и тестирования решений поддержки процессов цифровой трансформации в корпоративном секторе. Уже открыты лаборатории в Лондоне, Сучжоу, Мюнхене, Париже, Сингапуре, Дубае и ряде других городов. Лаборатория OpenLab Moscow стала десятой. Активное расширение присутствия в Европе неудивительно – это второй по важности для компании регион после Китая, продажи здеcь вчетверо больше, чем в США.

«Неотъемлемое условие цифровизации – интеллектуализация всех сфер деятельности, ставшая основной тенденцией современности, — отметил Сяо Хайцзюнь, генеральный директор Huawei Enterprise Business Group в России. — Сегодня многие компании находятся в состоянии поиска своего места в цифровой экономике, а лаборатории OpenLab помогают обеспечить взаимодействие заказчиков, партнеров, интеграторов и независимых разработчиков для достижения синергетического эффекта. Совместно мы будем создавать и верифицировать решения, расширяя возможности партнеров за счет использования нашей экспертизы и лучшего мирового опыта».

Сяо Хайцзюнь: «Основная задача OpenLab – создание технологической экосистемы решения задач 'умного' общества будущего, позволяющей партнерам Huawei разрабатывать и тестировать корпоративные решения, используя ресурсы компании» Источник: Huawei

Например, вместе с Accenture созданы решения для умного города, а вместе с SAP — технологии для Интернета вещей в энергетике. Лаборатории OpenLab Huawei призваны упростить совместную разработку новых технологий и запуск решений, позволяя еще на этапе обсуждения и планирования получить представление о том, как будет выглядеть проект после его завершения.

К 2020 году планируется довести число лабораторий до двадцати; все они оснащаются полным набором оборудования, позволяющим клиентам и партнерам развернуть интегрированные платформы для разработки и тестирования новых решений в сфере Индустрии 4.0, Интернета вещей, больших данных и корпоративных облачных сервисов.

У OpenLab Moscow в настоящее время 23 партнера, включая двух глобальных, SAP и Accenture. Через три года планируется увеличить их число до 150, а через пять лет — до 300. Приоритетные направления — цифровизация финансовой индустрии, публичные сервисы и безопасность. Примерно в таком контексте построены и залы московской лаборатории: цифровой банкинг; решения Промышленного интернета на примере энергоснабжающих и добывающих отраслей, а также транспорта; умный и безопасный город. Партнерская программа подразумевает предоставление удаленного доступа к лаборатории по модели LaaS (Lab-as-a-Service). Среди российских партнеров OpenLab Huawei такие компании, как IBS, Diasoft, GridGain, «Ай-Теко», «Инфосистемы Джет», «Крок», «Техносерв». В числе первых клиентов лаборатории – Сбербанк, подписавший соглашение с Huawei OpenLab о сотрудничестве в области развития финансовых технологий.

Бюджет исследовательских подразделений Huawei составил в прошлом году 14,9% oт оборота компании, или почти 14 млрд долл. Вклад подразделения корпоративного бизнеса, куда входят лаборатории, пока не превышает 10%, однако темпы роста наиболее высоки – около 40% в прошлом году.

В 2017 году, финансовые итоги которого были обнародованы в рамках ежегодного форума SAP Forum, выручка компании в России составила 468,4 млн евро, что на 32% выше, чем годом ранее, причем драйвером роста стали облачные решения. Облачное направление показало двукратный прирост по сравнению с предыдущим годом: судя по всему, «безоблачная» жизнь для отечественных предприятий закончилась.

Более сотни топ-менеджеров крупных российских компаний приняли участие в форуме с общим числом посетителей около 5 тыс. человек, вниманию которых были предложены девять параллельных сессий, более 80 докладов от экспертов и клиентов SAP, а также выставка из 70 стендов и 17 демозон.

Чем вызван такой всплеск интереса к решениям SAP? Наталья Парменова, генеральный директор SAP CIS, объясняет это так: «Сегодня нашим клиентам важно показать, что они меняются и готовятся к работе в цифровой экономике. Впервые многие из них демонстрируют не только свои достижения, но и рассказывают о своих планах, открываются для внешнего мира, а еще два-три года назад такие предприятия, как, например, НЛМК, выступать публично не спешили».

С целью повышения безопасности и снижения числа несчастных случаев на Новолипецком металлургическом комбинате развернута система мониторинга за действиями и перемещениями персонала. Проект, занявший четыре месяца, потенциально может быть тиражирован на всех предприятиях металлургической отрасли. Другой проект, представленный НЛМК впервые (о соответствующих работах говорилось также на недавнем форуме BIG DATA 2018. — Д.В.), имел своей целью прогнозирование замены доменных фурм, одного из наиболее дорогостоящих компонентов в литейном производстве. Фурмы выходят из строя более 200 раз в год, срок их службы варьируется в широких пределах, а внеплановый выход из строя влечет за собой остановку доменной печи или снижает ее эффективность. Созданное решение, которое позволяет точно прогнозировать выход фурм из строя, сэкономит предприятию десятки миллионов рублей в год. Выступая на SAP Forum, Олег Багрин, член правления и председатель комитета по стратегическому планированию группы НЛМК, заявил: «НЛМК можно вполне назвать технологической компанией с семью доменными печами».

Наталья Парменова: «Российская экономика сейчас проходит важный этап; конкурентоспособность страны зависит от результативности, скорости и масштабов цифровизации»

«Мы не та компания, которая берется предсказывать будущее, мы зажигаем только те звезды, которые кому-то нужны», — отметила Парменова. Предприятиям цифровой экономики сегодня нужен сплав из таких технологий, как Интернет вещей, блокчейн, машинное обучение, предсказательная аналитика. Именно это и пытается реализовать SAP, обеспечивая их совместную работу для того, чтобы гарантировать своим заказчикам синергетический эффект в сильносвязанном мире. Возможно поэтому и выставочное пространство форума было структурировано на этот раз не по отраслям, а по технологиям. Идея интеграции легла, например, в основу платформы SAP Leonardo, позволяющей создавать и поддерживать выполнение индивидуальных бизнес-сценариев, отдельные компоненты которых для разных отраслей можно найти в репозитории приложений SAP Store, созданном по аналогии с Google Play. Сегодня уже 15 клиентов в России работают на Leonardo, а компания SAP осваивает новую для себя роль – поставщика масштабируемой платформы для цифровых предприятий. Продажи другого флагманского решения SAP – системы S/4HANA — выросли за 2017 год в три раза, очередная версия была дополнена средствами машинного обучения и инструментами предиктивной аналитики. S/4HANA сейчас используют 7900 клиентов из более чем ста стран и 32 индустрий, а в России эта система развернута более чем в 80 компаниях.

В целом у SAP сегодня в России 1600 клиентов, из них 94 добавились в 2017 году. Доля предприятий малого и среднего бизнеса составляет 11%, а среди других показателей работы компании в России на форуме были озвучены следующие: доля на рынке корпоративных приложений – 49%, 76% – доля среди решений бизнес-аналитики и 8% — на рынке СУБД. Наиболее востребованы решения SAP на предприятиях металлургии, транспорта, финансов и добывающей отрасли, а в числе ключевых сделок прошлого года на форуме были отмечены сделки с такими компаниями, как КАМАЗ (создание интернет-магазина), ОМК (управление ремонтами), «Северсталь» (в частности, отслеживание средствами машинного обучения взрывоопасных предметов в металлоломе), Сбербанк (управление персоналом из более чем 200 тыс. сотрудников с помощью решения SAP SuccessFactors), «Норникель» (контроль маржинальности клиентов и поставщиков).

Форум прошел под девизом «Видеть больше». Однако, как отметил на пленарной сессии Багрин, мало только «видеть больше» – надо уметь понимать данные, распознавать главное, выявлять тенденции, чтобы вовремя принимать взвешенные решения, иначе, по образному выражению соведущего форума Ивана Урганта, такие форумы можно спутать со съездами офтальмологов. Данных всегда не хватает, качественных сведений мало, а для создания и эксплуатации «умных» решений требуются не только органы зрения.

Компания VMware представила в Москве отчет Impact of the Digital Workforce, в котором говорится о создании цифровых рабочих пространств и их роли в бизнесе. Его авторами являются эксперты Forbes Insights (аналитическое подразделение Forbes Media), при поддержке VMware осуществившие сбор и анализ данных о влиянии современных бизнес-приложений на деятельность организаций.

Было опрошено около 2,2 тыс. ИТ-директоров и пользователей предприятий 12 отраслей в различных странах, включая Россию.

«Исследование охватило компании с объемом продаж более 250 млн долл.; число респондентов в России превысило сотню», — пояснил Артем Гениев, архитектор бизнес-решений российского подразделения VMware Accelerate Advisory Services.

Цифровые рабочие пространства, в понимании авторов отчета, созданы в тех организациях, где сотрудникам обеспечен доступ с любых устройств к нужным для выполнения их обязанностей приложениям. Переходное рабочее пространство отличается наличием приложений и отсутствием удобного доступа к ним, а в традиционном, как отмечают конечные пользователи, сотрудникам не предоставляются приложения в тех объемах, которые необходимы для эффективной работы.

В странах Европы, Ближнего Востока и Африки (регион EMEA) экономия рабочего времени при использовании приложений в таких компаниях достигает по сравнению с ручными операциями соответственно 43%, 28% и 14%; то есть «цифровые» организации втрое опережают по эффективности «традиционные» компании.

Показательно также, что о необходимости удобного доступа к приложениям заявили 70, 59 и 37% сотрудников трех типов компаний, причем практически в таком же соотношении респонденты оценивают его важность для ускорения принятия деловых решений.

Около 60% компаний, создавших у себя цифровое рабочее пространство, по данным отчета, повысили эффективность работы своих сотрудников, тогда как среди «традиционных» организаций этого добились только 12%.

Отмечаются и нематериальные эффекты от внедрения современных бизнес-приложений и технологий — например, удовлетворенность персонала работой и формирование имиджа предприятия как более привлекательного работодателя. Так считают сотрудники половины «цифровых» компаний в регионе EMEA.

Более важным для их владельцев является влияние технологий на результаты финансовой деятельности. С этим полностью согласны больше половины сотрудников «цифровых» предприятий, которые связывают внедрение бизнес-приложений с ростом доходов, в то время как в «традиционных» компаниях так думают только 10%.

Почти 90% ИТ-директоров предприятий в регионе EMEA утверждают, что предоставление их сотрудникам новых возможностей способно в течение трех лет увеличить доходы их организаций более чем на 5%.

Наряду с этим больше двух третей респондентов считают, что использование бизнес-приложений позволяет не только заметно сократить неизбежные расходы на деловые поездки или организацию закупок, но и существенно снизить затраты, необходимы для вывода на рынок новых продуктов.

Рациональное использование бизнес-приложений, таким образом, способствует росту прибыльности бизнеса, делают вывод авторы исследования.

Они отмечают также, что, несмотря на понимание респондентами из EMEA всех преимуществ рациональной цифровизации бизнеса, предприятия региона тем не менее отстают от компаний Северной Америки и Азиатско-Тихоокеанских стран в развертывании и использовании приложений, что свидетельствует о наличии у них еще неиспользованных резервов.

Кроме того, у работников предприятий в EMEA меньше, чем в других странах, возможностей выбора собственных приложений и удобного доступа к ним.

В VMware, основываясь на результатах исследования, отмечают, что в работе многих компаний происходят серьезные изменения, направленные на предоставление высокоэффективных технологий обычным сотрудникам, для которых необходим свободный доступ к повышающей их производительность информации. Такие изменения приводят, в свою очередь, к формированию корпоративной культуры, основанной на принципах доверия и сотрудничества.

В число наиболее серьезных проблем цифровизации, по их мнению, входит необходимость быстрой адаптации к технологическим изменениям руководителей бизнес-подразделений. В «трансформации» последних должны активно участвовать ИТ-директора предприятий, роль которых заметно возрастает в условиях цифровых преобразований бизнеса.