В начале сентября в Москве состоялся форум Cloud and Digital Transformation Day. Основной докладчик пленарной сессии Зоран Хрустич, вице-президент IBM Cloud в странах Центральной и Восточной Европы, ответил на вопросы Computerworld Россия.

- Что вы можете сказать о состоянии рынка облачных вычислений в Центральной и Восточной Европе?

В целом рынок растущий, в IDC считают, что к 2020 году его объем превысит 2 млрд долл. Однако Восточная Европа отстает от Западной в распространении новых технологий. Впрочем, и западноевропейский рынок в этом смысле не однороден. Скажем, в Великобритании облака внедряются гораздо быстрее, чем в Германии или Испании.

В Восточной Европе облачные технологии используют и стартапы, и заинтересованные в развертывании инновационных решений крупные организации, занятые в банковском секторе, ретейле, ЖКХ, обслуживающие контакт-центры, и многие другие компании, а также госструктуры. Хороший пример облачных интересов государства — новая цифровая программа, принятая в России («Цифровая экономика Российской Федерации». — А. Ч.)

Заметен интерес крупных предприятий к формированию собственной облачной стратегии, которая позволяла бы им создавать частные и гибридные облака, отвечающие требованиям регуляторных ограничений. Такие ограничения действуют в России и в других странах региона, не позволяя, в частности, хранить за пределами своей страны определенные виды данных.

Нашими основными конкурентами в этом регионе являются ведущие игроки мирового рынка. Такие, как Amazon, Microsoft, Oracle, Salesforce, отчасти Google, а если мы говорим о частных облаках, то в определенной степени Pivotal и Red Hat. Однако у нас есть весьма серьезный аргумент в противостоянии с ними: в Европе IBM располагает 12 собственными ЦОД, поддерживающими облачные ресурсы корпорации.

- Можно ли выделить присущую для России специфику, в том числе с учетом влияния геополитических факторов?

Начну со второй части вопрос. Понятно, что сложившаяся геополитическая ситуация создает определенные проблемы для бизнеса, но в то же время российская рыночная среда вполне здоровая, хотя и подвержена порой значительным изменениям У нас в России тысячи заказчиков, с которыми мы намерены продолжать работать, предоставляя им решения, способствующие цифровой трансформации.

Характерная особенность российского рынка — значительное число разработчиков приложений, более четверти всех европейских специалистов соответствующего профиля. Приблизительно столько же суммарно в других странах Восточной Европы. Причем у российских программистов весьма высокая квалификация, они заняты решением корпоративных задач как для местных, так и для зарубежных компаний. Это повышает для нас значимость российского рынка.

Огромные размеры страны подталкивают к внедрению распределенных информационных систем в банковской, нефтегазовой и в других отраслях, созданию масштабируемых приложений. [Мы участвуем в решении подобных задач совместно с российскими интеграторами, наиболее крупные из которых имеют обороты порядка миллиарда долларов. В этом регионе они уступают по размеру лишь польскому холдингу Asseco Group.]

Специфика России и других стран Восточной Европы заключается в том, что заказчики хотят работать с локальными партнерами, которым они больше доверяют, говорят с ними на одном языке, видят их рядом с собой. В этом регионе большая часть нашей выручки формируется именно с местными партнерами, в Западной же Европе на их долю приходится меньше половины.

- В чем вы видите основные отличия облачной стратегии IBM от стратегии других вендоров?

Наша облачная стратегия отличается в первую очередь корпоративной направленностью. Мы в IBM, как и другие вендоры, начинали с публичных облачных сервисов. Но увидели, что крупные заказчики хотели иметь такую архитектуру, которая позволяла бы строить частные облака, предоставляла возможность выхода в публичные облачные среды и создавать гибридные структуры, охватывающие различных провайдеров облачных сервисов. Решения IBM, рассчитанные на предоставление таких возможностей, изначально отвечали требованиям корпоративных систем к производительности, безопасности, катастрофоустойчивости, резервному копированию, аварийному восстановлению данных и к другим привычным для крупных предприятий параметрам.

При этом мы понимаем, что облако – это не только совокупность вычислительных ресурсов, но и данные, а также средства их аналитической обработки, без которых облака превращаются в относительно недорогую инфраструктуру, не приносящую значительных преимуществ бизнесу.

Еще одно важная особенность – когнитивные вычисления на базе технологий IBM Watson, дополняющие наши облачные решения средствами искусственного интеллекта, которые позволяют извлечь ценные для бизнеса сведения из многочисленных внутренних и внешних источников информации.

- Какие облачные решения наиболее востребованы заказчиками?

Не существует единого решения, которое бы отвечало требованиям всех организаций. Некоторые компании готовы все перенести в облако, но таких очень мало в Европе, в России да и во всем мире. Другие в настоящее время и в ближайшие годы намерены ориентироваться на частные облака, к примеру спецслужбы, да и не только они. Однако в большинстве компаний (их почти 80%, что подтверждают исследования Gartner и IDC) заинтересованы в создании гибридных облачных структур. Именно здесь мы сосредоточили значительные усилия.

В России пока наиболее востребованы частные облака. Здесь люди заинтересованы в новых технологиях, готовы адаптировать и масштабировать их для своих задач. Они ищут партнеров, способных предоставить решения и технологии для цифровизации их деятельности, и такими партнерами становятся не только известные мировые бренды, но и локальные игроки, о которых я уже говорил.

- В августе объявлена первая, как утверждают в IBM, облачная платформа для предприятий на основе технологии блокчейна. Она поддерживает цепочки поставок в пищевой промышленности. Почему решили начать именно с этой отрасли?

Продукты питания – очень чувствительная сфера. Пока там все хорошо и ничего не происходит, все считают ситуацию нормальной, но в случае каких-либо инцидентов, скажем отравлений покупателей, требуется очень быстро реагировать на происшедшее.

У нас есть облачная платформа IBM Blockchain Platform, базирующаяся на мейнфреймах IBM. В процессе разработки проводилось ее тестирование во многих организациях из самых разных областей — от финансовой сферы до логистики и учреждений здравоохранения. Платформа создавалась в содружестве с разработчиками, поддерживающими открытый проект Hyperledger.

Теперь на основе IBM Blockchain Platform разработано решение, позволяющее отслеживать путь продовольственных продуктов от производителя до прилавка магазина. Оно дает возможность значительно сократить время анализа каждого инцидента, исследовать каждую транзакцию в цепочке поставок. В этой области мы работаем вместе с известными производителями продуктов питания и крупнейшими торговыми сетями

Технология блокчейна, получившая известность в связи с криптовалютой, находит все более широкое применение в различных важных для предприятий областях. К примеру, одна из известных российских компаний планирует на ее основе выйти на рынок электронной коммерции, операции на котором не относятся к ее основному бизнесу.

- Каковы перспективы вашего облачного бизнеса в России?

Мы видим огромный интерес к решениям, позволяющим построить и эффективно эксплуатировать облачную инфраструктуру. Здесь много заказчиков, которые располагают собственными крупными центрами обработки данных и намерены оптимизировать имеющиеся в их распоряжении ИТ-ресурсы и повысить эффективность их использования. В этих организациях, как я уже говорил, пытаются строить свои частные облака, а также наладить их взаимодействие с публичными облачными структурами. Они заинтересованы в решениях, позволяющих трансформировать бизнес и идти вперед. Все это стимулируется также инициативами и требованиями госструктур. И мы готовы оказать помощь на всех этапах этой работы.

В России, как и в странах Центральной и Восточной Европы, облака – наиболее быстрорастущая часть бизнеса IBM. Для российского облачного рынка аналитики прогнозируют двузначные темпы роста, и мы, надеюсь, будем соответствовать этой тенденции. Здесь у IBM нет пока своего центра обработки данных, поддерживающего наши облачные сервисы, и мы решаем, как устранить этот пробел, — построить свой ЦОД или использовать ресурсы партнеров.

Hitachi объявляет о создании новой коммерческой организации Hitachi Vantara, которая объединит Hitachi Data Systems, Hitachi Insight Group и Pentaho. Все три компании станут единым интегрированным бизнесом: с помощью разработок на стыке операционных и информационных технологий они совместно помогут клиентам извлекать из данных сведения, необходимые для развития социальных инноваций, рассказали в Hitachi.

Вошедшие в состав Hitachi Vantara компании ранее специализировались на отдельных направлениях ИТ: Hitachi Data Systems — на бизнес-приложениях и решениях в области ИТ-инфраструктуры, Hitachi Insight Group — на решениях в области Интернета вещей на базе платформы Lumada, а Pentaho — на развитии одноименной платформы для больших данных и аналитики.

Hitachi Vantara продолжит разработку инфраструктурных и аналитических решений в облачных средах. Ключевой задачей компании будет реализация возможностей формирующегося рынка Интернета вещей, на котором, как считают в организации, пока нет очевидного лидера. Кроме того, компания собирается развивать инновационные программные решения услуги для интеллектуальных ЦОД и услуги Hitachi по совместному созданию решений.

Одновременно с созданием Hitachi Vantara корпорация анонсировала версию 2.0 платформы Lumada, а также новое семейство конвергентных инфраструктурных систем Hitachi Unified Compute Platform Converged Infrastructure и инструментарий для управления ими Hitachi UCP Advisor 2.0. Анонсы прозвучали на конференции NEXT 2017. Мероприятие проходит в Лас-Вегасе в эти дни.

Джон Чамберс в течение двадцати лет занимал пост генерального директора компании Cisco, а последние два года оставался исполнительным председателем совета директоров. 11 декабря срок его полномочий истекает, но Чамберс не будет выдвигаться на новый срок. Его место займет нынешний генеральный директор Cisco Чак Роббинс, а Чамберс уйдет в отставку с титулом почетного председателя.

Cisco окончательно переходит под контроль Роббинса, отмечает аналитик ZK Research. Он уже два года занимается управлением повседневными делами компании и общей стратегией, но Чамберс за это время неоднократно выступал различных мероприятиях от имени Cisco. Тем не менее, стиль Роббинса уже наложил свой отпечаток на бизнес компании. Cisco активно занимается приобретениями — за последние годы она купила, среди прочих, компании Viptela, AppDynamics, ContainerX, CloudLock, CliQr Technologies, Jasper Technologies и OpenDNS. Кроме того, Роббинс постепенно разъединяет подразделения по разработке оборудования и программного обеспечения и переводит компанию на модель продажи программ в виде сервисов. Действия Роббинса были очень агрессивными и решительными, считает аналитик. Одной из нерешенных проблем, однако, остается замедление роста в сегменте граничного оборудования для кампусных сетей.

Компания Merlion начинала как дистрибьютор продукции для сборщиков и конечных покупателей, а в последние годы взяла курс на развитие дистрибуции с добавленной стоимостью (Value Added Distribution, VAD); это направление к настоящему времени дает около трети бизнеса компании. Для ускорения его развития Merlion купила или вступила в стратегический альянс с восемью компаниями, начиная с приобретения Verysell Distribution в июле 2011 года и кончая покупки «Рентсофта» и Velvica в июле 2017-го. Примечательно, что «Рентсофт» и Velvica не классические ИТ-компании, продающие товары или лицензии. Первая — дистрибьютор облачных сервисов, вторая — разработчик технологической платформы для дистрибуции облачных сервисов.

Очередным этапом развития VAD стал Merlion IT Solutions Summit, первое мероприятие компании, организованное для партнеров направления VAD. Саммит собрал почти 900 человек — ведущих специалистов и руководителей российских и зарубежных ИТ-компаний, крупных промышленных, торговых и сервисных компаний, а также компаний-клиентов из госструктур, из финансовой, нефтегазовой и энергетической отраслей.

Речь на мероприятии в основном шла о различных аспектах цифровой трансформации бизнеса и особенностях «цифрового трансформирования» в России. Такой тематике в той или иной мере были посвящены и выступления пленарных спикеров — представителей IBM, HPE, Dell EMC, Microsoft, а также немалая часть докладов производителей, в которых освещались проблемы перехода в облака, обеспечения доступности данных, вопросы создания и эксплуатации инфраструктуры ЦОД. Среди других популярных у посетителей тем организаторы отметили Интернет вещей, умный город, вопросы безопасности. Председатель совета директоров Merlion Алексей Абрамов особо подчеркнул, что его компания готова помочь партнерам в работе со всеми представленными на саммите продуктами и решениями.

Общее представление о состоянии ИТ-рынка — мирового и российского — и их перспективах призваны были дать аналитики. Каждый сделал это по-своему. Елена Семеновская, директор по исследованиям IDC в России и СНГ, проиллюстрировала ситуацию на примере динамики продаж серверов и роста популярности облаков, неотъемлемой части цифровой трансформации. По данным IDC, с 2002 года мировой рынок серверов радикально изменился: доля устройств в корпусах типа «башня» (основной некогда тип серверов, особенно в небольших компаниях) упала с 22 до 5%, «больших систем» — с 50 до 10%. Зато вырос удельный вес серверов в стоечном исполнении, популярных в дата-центрах, — с 28 до 60%. В дальнейшем, как полагают в IDC, тенденция к переходу в облака сохранится: в 2016 году на традиционные (необлачные) технологии тратилось почти две трети бюджетов, в 2020 году на них придется лишь около половины ИТ-бюджетов. Россия, по оценке IDC, существенно отстает: в 2021 году облачные сервисы составят лишь 12%, но можно сказать, что они быстро растут на фоне стагнации серверного рынка в целом.

Виктор Иванов, региональный директор Context по России и странам Балтики, на примере швейцарской компании Also заверил слушателей, что партнерам второго уровня «не надо бояться дистрибьютора с облаком» — облачная платформа не ломает канал продаж, а добавляет ему возможностей. Консолидация дистрибьюторов — тоже вполне европейский процесс, причем фокус при объединениях делается именно на создание добавленной стоимости. Российский рынок, по оценке аналитиков Context, растет, хотя, конечно, и не без провальных кварталов. Но в целом все неплохо — срок прихода новых продуктов в нашу страну сократился, рынок обелился и вообще «Россия — единственный нерегулируемый рынок в мире, где у Google есть конкурент».

Президент европейской консалтинговой компании DT-Global Business Consulting Даниэль Торнили, обозревая состояние ИТ-бизнеса в России, обошелся без цифр и упоминания технологий. По его мнению, у нас на фоне мировой ситуации все неплохо. Были тяжелыми 2014-2016 годы? Так до этого продажи росли темпами, которые иным странам и не снились, да и сейчас восстанавливаются довольно бодро. И если стоимость нефти будет держаться на текущем уровне, что весьма вероятно, то прогноз Торнили относительно развития нашего рынка весьма благоприятен. И западные компании, видя это, снова готовы инвестировать в нашу страну, в частности создавать совместные предприятия.

В обширном посте в блоге Uber Engineering Джереми Херманн, руководитель Uber по платформе машинного обучения, и менеджер по продуктам Майк Дельбальсо описывают Michelangelo так: «Внутренняя платформа, демократизирующая машинное обучение и позволяющая с помощью масштабируемого искусственного интеллекта выполнять требования бизнеса так же просто, как заказывать такси».

Создав Michelangelo, в Uber составили стандартную последовательность операций по вводу в действие новых решений машинного обучения в организации. Последовательность состоит из шести этапов: управление данными, обучение, оценка и развертывание моделей, выдача и контроль прогнозов. Система поддерживает традиционные модели машинного обучения, прогнозирование на основе временных рядов и глубокое обучение, поясняют авторы поста.

Michelangelo продолжает работу, начатую в Uber под руководством Дэнни Ланжа, который раньше возглавлял соответствующий отдел.

До Michelangelo в Uber были сложности с масштабированием используемых в компании алгоритмов машинного обучения, продолжают Херманн и Дельбальсо: «Наши ученые по данным пользовались большим количеством инструментов для создания прогнозных моделей (в том числе языком R, фреймворком scikit-learn, произвольными алгоритмами и др.), а отдельная команда инженеров занималась тем, что создавала разовые системы для применения этих моделей в рабочей среде. До Michelangelo не было возможности обучать модели, более масштабные, чем те, что умещались на рабочих компьютерах специалистов по данным, и не было ни специального места для хранения результатов экспериментов с обучением, ни простого способа сравнить эксперименты друг с другом. Что самое важное, не было стандартного процесса ввода модели в рабочую эксплуатацию — в большинстве случаев приходилось создавать отдельный контейнер для каждого конкретного проекта».

Сама по себе Michelangelo — это набор соединенных инженерами Uber систем и компонентов с открытым кодом, в том числе HDFS, Spark, Samza, Cassandra, MLLib, XGBoost и TensorFlow. Система развернута поверх собственного озера данных Uber и вычислительной инфраструктуры компании.

Саму платформу Michelangelo, отмечают в Uber, пока что выпускать в открытых кодах не собираются: «Выпуск платформ машинного обучения в открытых кодах сопряжен с определенными трудностями, к тому же другие организации не смогут извлекать из Michelangelo ощутимую пользу, поскольку платформа построена на наших внутренних данных».

Michelangelo на службе доставки еды

Персонал UberEats, службы Uber по доставке еды, применяет несколько моделей Michelangelo для прогнозирования времени доставки, сортировки поисковых результатов, автозавершения поисковых запросов и составления рейтинга ресторанов, отмечается в блоге: «Для прогнозирования времени доставки ученые по данным UberEats пользуются регрессионными моделями на основе деревьев принятия решений с градиентным бустингом».

Чтобы обеспечить точность прогнозирования, модель учитывает время суток, адрес доставки, среднее время приготовления заказа за последние семь дней и данные о приготовлении, поступающие в реальном времени.

Модели развертываются в центрах обработки данных Uber в контейнерах, предоставляющих их в виде сервиса, и вызываются по сети с помощью запросов микросервисами UberEats. Прогнозы отображаются для клиентов UberEats непосредственно перед заказом и затем по мере приготовления и доставки.

Что дальше?

Инженеры Uber постоянно дорабатывают Michelangelo; в частности, сейчас идет работа над функцией под названием AutoML.

«Это будет система автоматического поиска и распознавания конфигураций моделей (алгоритм, набор признаков, значения гиперпараметров и пр.), благодаря ей можно выбирать оптимальные по характеристикам модели для конкретных задач, — говорится в блоге. — Ученые по данным смогут задавать в системе набор меток и целевую функцию, а затем платформа, используя данные Uber с соблюдением принципов безопасности и конфиденциальности, найдет оптимальную модель. Смысл в том, чтобы с помощью интеллектуальных инструментов повысить продуктивность работы ученых по данным и облегчить их труд».

Идет также работа над инструментом визуализации, помогающим в отладке моделей глубинного обучения. Кроме того, в Uber хотят расширить корпоративный портал онлайн-обучения — добавить курс по Michelangelo, чтобы обеспечить еще более широкое применение платформы внутри организации.

ИТ-отрасль столицы испытывает жесточайшую нехватку кадров. Сегодня в Москве работают около 400 тыс. ИТ-специалистов, тогда как требуется приблизительно 1 млн. Об этом в ходе Московского международного форума «Город образования» сообщил глава ДИТ Москвы Артем Ермолаев.

Чтобы обеспечить кадрами будущую цифровую экономику, в первую очередь нужно поменять школу. Хотя компьютеры и ноутбуки появились в московских школах еще двадцать лет назад, сам процесс обучения в большинстве учебных заведений принципиально не менялся c позапрошлого века. И пока взрослые добиваются корпоративной мобильности и упразднения бумажного документооборота, поколение «родившихся со смартфоном в руках» на 11 лет сажают за парты с бумажными учебниками, сетуя при этом на отсутствие у школьников желания учиться. Когда же положение изменится?

По словам Светланы Романовой, руководителя направления ДИТ «Информационные технологии в образовании», перемены происходят уже сейчас. Строятся новые школы с помещениями под новые учебные задачи, активно развивается проект «Московская электронная школа» (МЭШ), которому предстоит качественно изменить образование и привести его в соответствие с ожиданиями детей. «Когда я вижу инженерные или медицинские классы, то жалею, что мне уже не нужно ходить в школу», – призналась Романова. ДИТ реализует порядка 30 проектов в сфере образования, рассказала она, но центральное место сегодня занимает МЭШ. Именно этому проекту Москва во многом обязана третьим местом в составленном PwC мировом рейтинге готовности городов к открытому адаптивному образованию.

На очереди - концепции «школа везде», адаптивное образование, создание в школах дружелюбных пространств, и ИТ играют в этом существенную роль. Не случайно свои разработки на форуме «Город образования» представляли 80 высокотехнологичных компаний. Робототехника и программирование, мобильное и интерактивное образование, виртуальная и дополненная реальность, мастер-классы по agile и нейропилотированию – МЭШ дает шанс попасть всему этому в каждую школу.

МЭШ – это облачная платформа, на которой функционируют обновленный электронный дневник и общегородской электронный журнал, имеющий свыше миллиона пользователей, сервис «Проход и питание», позволяющий контролировать вход и выход ребенка в школу, его питание в столовой и лицевой счет, а также библиотека электронных материалов.

С миру по сценарию

Функциональные требования к платформе были сформированы на основе идей, выдвинутых не только учителями и администраторами школ, но и родителями, и учениками. Главная ценность МЭШ – сценарии уроков, которые создают, загружают в библиотеку, редактируют и скачивают для работы сами учителя. Попытки разработать электронный образовательный контент силами узких специалистов неоднократно проваливались: полученные материалы не вписывались в реальные процессы. Теперь учителя обрели возможность создавать собственный цифровой контент — сценарии занятий, учебные пособия и виртуальные лаборатории, а также использовать любые материалы библиотеки для подготовки авторских программ. В библиотеке уже накоплено почти 50 тыс. готовых сценариев, 9 тыс. из них уже прошли модерацию методистов и доступны всем учителям. Остальные ждут своей очереди на модерацию, и пока ими пользуются только разработавшие их педагоги.

Создание качественного контента стимулируется системой грантов, выделяемых авторам самых востребованных материалов. Гранты за вклад в МЭШ уже получили более 50 учителей. Наполнять библиотеку смогут и ученики. «Юные программисты могут изменить учебник информатики и само преподавание информатики в школах, – говорит Ермолаев. – Мы приглашаем их разрабатывать контент, с помощью которого можно будет обучаться в школах на дополнительных курсах. Если такой контент будет востребован учителями, то юный программист получит деньги». Кроме того, сейчас прорабатывается механизм, чтобы наполнять библиотеку контентом сторонних разработчиков, его также предполагается оплачивать в зависимости от уровня спроса со стороны педагогов.

Каждому по потребностям

МЭШ предоставляет учителям возможность формировать учебные планы, проводить уроки по выбранным сценариям с помощью интерактивной панели, содержание которой дублируется на планшетах учеников, выставлять оценки с комментариями, давать домашние задания и общаться с родителями напрямую по защищенному от детей каналу.

Родители не только могут проверить оценки и посещаемость, уточнить расписание, пройденные темы и домашние задания в электронном дневнике, но и задать учителю вопрос или предупредить его об отсутствии ребенка в школе. Функция анализа поможет вовремя заметить изменения успеваемости, а доступ к электронной библиотеке – повторить материал, найти дополнительные тесты и подготовить ребенка к контрольным.

Школьники же смогут скачивать пособия на свой планшет, переходить по ссылкам на учебные материалы из домашнего задания в электронном дневнике, присоединяться к уроку из дома в случае болезни, проверять свои знания, сдавая тесты, использовать интерактивный контент и смотреть, как интересующую тему объясняли учителя в других школах.

Скоро сказка сказывается...

Меньше других нуждаются в адаптации к новым условиям школьники, с нетерпением ожидающие развития МЭШ. Основные проблемы, с которыми сегодня сталкивается ДИТ в информатизации образования, – это завышенные ожидания родителей и изменившийся менталитет учителей, сообщил Ермолаев. Родители думают, что как только систему включат, все сразу заработает. Учителям, напротив, часто кажется, что ничего не выйдет. И это вполне объяснимо – адаптивность подразумевает, что количество учебных программ равно числу детей в классе. Технологии позволяют учить персонифицированно, однако учителей к этому не готовили.

«Представить все в электронном виде – не самоцель, – заметил Ермолаев. – Мы в самой начальной стадии. Формально в следующем году все школы присоединятся к проекту, но на освоение новых возможностей требуется время». МЭШ – это прежде всего ПО, которое дает возможность проводить уроки не так, как раньше. «Наша цель – дать учителю инструмент, чтобы преподавать по-новому, встраивая любые технологии, от геймификации до мультимедиа, чтобы вовлечь ребенка в учебный процесс», – сказал Ермолаев. По его словам, Департамент образования сегодня видит, какие учителя какие сценарии в каком классе используют, какие материалы выводятся на интерактивные доски, и даже может выявлять корреляции с успеваемостью учеников данного класса.

Как утверждается на сайте проекта, успеваемость детей в пилотных школах МЭШ повысилась на 15%, а их рюкзаки стали легче вдвое.

На всю страну

Вскоре после завершения форума Минобрнауки и правительство Москвы подписали соглашение, согласно которому учителя в регионах смогут пользоваться сценариями уроков и пособиями московских коллег, а учащиеся — сдавать тренировочные тесты, готовиться к экзаменам и изучать дополнительную литературу. Как сообщила Ольга Васильева, министр образования и науки России, МЭШ станет «главным элементом 'Российской электронной школы' и всей цифровой образовательной среды, которая формируется в РФ». Столичные власти предоставят Минобрнауки доступ к электронному образовательному контенту, информационным системам, ПО и сервисам. Минобрнауки, в свою очередь, даст Правительству Москвы доступ к инфокоммуникационной инфраструктуре, информационным системам, сервисам, ПО и аппаратному комплексу проекта «Российская электронная школа». Так что в перспективе московские учителя и школьники тоже получат доступ к наработкам в регионах.